Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

самолет, пробиваться через фронт на свою землю. Возвращаясь в полк, Иван отказывался от отдыха, снова рвался в бой. Ни в какую судьбу он не верил. «Судьба - это пустое слово, - любил говорить он. - Человек свою судьбу делает сам». И вот четвертый случай. ...Самолет на боевом курсе. Сотни зенитных снарядов кромсали небо, рвались вокруг. Штурман Сухарев сбросил тысячекилограммовую бомбу. И вдруг рядом, ослепительно сверкнув, с глухим треском разорвался снаряд, затем второй, третий. Один из них повредил мотор, который стал давать перебои. Со снижением полетел Душкин от цели. Уже пройдена значительная часть пути, но впереди появилась новая опасность - гроза. В боевых вылетах нас подстерегало много разных опасностей. Самолеты могли сбить зенитки или истребители. Случались и столкновения в воздухе, отказы моторов... И вот - гроза. Яркая молния ослепила глаза. Потом самолет вошел в облака, его окутала непроглядная мгла. Перестал работать правый двигатель бомбардировщика. Душкину пришлось снижаться, чтобы попытаться «проскочить» под облаками. Но стихия распорядилась по- своему. На высоте 600 метров огромные воздушные вихревые потоки свалили самолет па плоскость. Словно щепку в бушующем потоке воды, его бросало из стороны в сторону, прижимало все ниже и ниже, и, наконец, вертикальный поток большой силы швыряет бомбардировщик на землю. Катастрофа!.. Погибли НЕ. Душкин, М.Н. Сухарев, А.В. Розживин. И только каким-то чудом среди обломков самолета остался живым стрелок- радист Ф.П. Колесниченко. Случилось это в районе аэродрома Пороги. Там и похоронили храбрых воинов. Иван Душкин и его друзья по экипажу прошли через трудные испытания войны. Они сделали все, что могли, сражаясь с врагом». Кое-что к этой истории добавил в своих мемуарах и Н.А. Гунбин. Он писал: «С боевого вылета не вернулся экипаж Ивана Душкина из первой эскадрильи. Не везет ему. За один год такое третий раз — многовато. Через несколько дней в часть прибыл его стрелок-радист Колесниченко. Тот самый Колесниченко, который летом 1942 года, при катастрофе самолета летчика Слюнкина и штурмана Антипова, чудом остался жив, выскочив через дыру из перевернутого вверх Сухарев колесами горящего самолета. И теперь он жив и здоров. Про такого говорят: «Родился в рубашке». Вот как, по его словам, проходил этот полет. Несмотря на сильную грозу, на непроглядно темную ночь, экипаж вышел на цель и сумел сбросить бомбы. Но тут нас внезапно атаковал вражеский истребитель. Вышел из строя левый мотор. Самолет Душкина искусным маневром ускользнул от второй атаки. Но домой все же пришлось возвращаться на одном моторе. Самолет снижается, а впереди сверкает та же злополучная гроза. Пытались ее обойти, но грозовое облако шло широким фронтом. Ничего другого не оставалось, как пробить облачность и идти — на одном моторе! — под облаками. Для этого (в темноте, во время грозового разряда) «нащупали» место, где облачности как будто не было. Туда и направили с помощью штурмана Сухарева самолет. Но судьба не была милостивой. Ослепительная молния прошила самолет, и он начал падать. На мои запросы командир и штурман не отвечали. А летели уже низко, и медлить нельзя. Когда высота была тысяча метров, я выпрыгнул из полуразрушенного самолета через нижний люк. Парашют сразу же раскрылся, и я тут же ногами, всем телом стукнулся о землю. От боли долго не мог пошевелиться. Лежу в кустарнике. А дождь все льет. И эта проклятая молния! Ощупываю ноги — целы. Только сильно ушибся. Зная, что 381