Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

полк наносил удары по железнодорожным станциям: Лихая (11, 16 ноября), Миллерово (12, 16 ноября), Сальск (17, 25 декабря), Котельниково. 4 ноября в неблагоприятных метеоусловиях потерпел аварию самолет л-та Даценко. Самолет сгорел, экипаж при этом не пострадал. 19 ноября началась стратегическая наступательная операция «Уран», целью которой было окружение и уничтожение вражеской группировки в районе Сталинграда. 28 ноября 15 экипажей полка нанесли удар по скоплению живой силы и техники противника в районе хутора Бабуркин (в 30 км западнее Сталинграда), обеспечивая продвижение наших войск. Из боевого вылета не вернулся самолет ст. л-та Е.Д. Парахина. В течение четырех месяцев все члены экипажа числились пропавшими без вести, только 20 марта в полк вернулся стрелок-радист с-т А.М. Габачиев, позже возвратился и летчик ст. л-т Е.Д Парахин. Они поведали историю, которую, как рассказ Парахина, в своих мемуарах опубликовали и Н.А. Еунбин, и А.Н. Кот. Поскольку две истории имеют весьма значительные отличия, приведу их последовательно обе. Сначала, в пересказе Н.А. Еунбина: «После того, как сбросили бомбы, я стал разворачивать самолет влево, в обход разрывов малокалиберной зенитной артиллерии, стрелявшей по шедшему впереди нас экипажу. Но тут один из зенитных снарядов разорвется прямо в хвосте нашего самолета. Он стал плохо управляемым, не слушался руля поворота. По докладу воздушного стрелка, руль был поврежден вражеским снарядом. С трудом выйдя из зоны обстрела зенитной артиллерии, спешим на свою территорию. Моторы помогают рулям делать разворот, взять нужный курс. Внезапно появляются два неприятельских истребителя и атакуют уже пострадавшую нашу машину. Слышу, стрелок-радист Габачиев из своей пушки дает длинную ответную очередь. Но силы неравные. После очередной атаки противника самолет, потеряв управление, резко И.Н. Дворецкий пошел вниз. Даю команду покинуть машину. Вижу, как штурман Яков Соломонов выпрыгнул из нижнего люка передней кабины; покинул самолет и воздушный стрелок. Собравшись после приземления в крутой балке, решаем, что делать дальше. Кругом — заснеженное поле, но снег неглубокий. Судя по всему, немцев в этом районе нет. Спрятавшись в густых зарослях кустов, надеемся дождаться здесь темноты и потом, ориентируясь по звездам, следовать на запад, где слышна канонада — видимо, наступают наши войска. Но осуществить это намерение нам не удалось. Вражеские солдаты шли по нашим следам и внезапно окружили нас. ...Допрашивают нас по одному. Соломонова, еврея по национальности, в тот же день расстреляли. Нас с Габачиевым отправили под Сталинград, в лагерь для военнопленных. До прихода сюда врага в этом помещении была животноводческая ферма. Но коров там давно уже не было — наверно, съели окруженные гитлеровцы. Спали мы кто на грязной соломе, кто — на навозе, покрытом брезентом. Помещение не отапливалось, но нас спасало лётное обмундирование — унты и меховой комбинезон. Однако холод все больше давал о себе знать. Недели через две от голода и холода силы совсем оставили меня, и, чтобы экономить их, прииллось лежать не двигаясь. Выручал Габачиев, который пробирался ночью из соседнего барака к нам, в офицерское отделение, чтобы чем-нибудь накормить меня и укрыть от холода. В таких условиях пробыли мы почти месяц. Две последние недели нам совсем перестали выдавать пищу. Кто мог ходить, искал ее на территории лагеря, на свалке. 342