Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

наступления темноты подается команда на выруливание и взлет. Линию фронта проходим в сумерках, чтобы над фашистской столицей быть к полуночи. Наш полет проходит через занятые неприятелем Советскую Белоруссию и Литву и далее, по южной части Балтийского моря. Проходим мимо Кенигсберга. До цели еще два часа полета, и все наши думы направлены только на одно — долететь. Но вот несчастье: правый мотор начал давать перебои. Об этом мне встревоженно сообщает командир. Я и сам это чувствовал, но считал, что «дерганье» возникает от переключения бензобаков. — Сколько осталось до цели? — спрашивает Харченко. — Два часа, — посмотрев на карту, докладываю командиру. — Придется, наверное, идти на запасную цель, — с сожалением констатирует командир. — Но попробуем пройти еще немного. Степан резко дает газ, но это не помогает, мотор все чаще стал нарушать свой обычный ритм. Разворачиваемся на Кенигсберг. Успокаиваем себя тем, что и там враг, которого нужно бить. На запасную цель заходим с северо-запада и сбрасываем бомбы. Туда же летят и листовки. Фашисты отчаянно стреляют, бороздят небо прожекторами. Нас спасает тонкая пелена облачности. Выходим из зоны обстрела. Мотор по-прежнему дает перебои. К тому же и погода ухудшается. Впереди сверкает молния. Хорошо, что мы на высоте 8000 метров, надеемся пройти над грозой. Добраться до базового аэродрома, наверно, не удастся. Сориентировались. Будем садиться в районе Андреаполя, а еще лучше — в районе Калинина. Но впереди — гроза. Обходить стороной ее нельзя — не дотянем и до линии фронта. Стараемся не терять высоту. Идем прямо на грозу, намереваясь пройти выше ее. И вот она под нами, а мы теперь вошли в какую-то пелену, из которой прямо в кабину просачивается снег, мелкий, как пыль. Им уже покрыта вся приборная доска, приходится разгребать его руками. Стрелок-радист Черноок держится за пулемет. При очередной вспышке молнии его сильно трясет. — Как под током, — докладывает он. Смотрю на консоли плоскостей. Они в ореоле огней — электрических зарядов. — Не держитесь за металлические части, — советую товарищам и, не отрываясь, продолжаю смотреть вперед — как бы не врезаться в очередное грозовое облако. Но тут облачность кончилась, появились звезды. А вот и земля. За время полета в облаках потеряно около тысячи метров высоты. Самолет с барахлящим мотором продолжает снижаться. Ориентироваться теперь приходится только по земным ориентирам — радиополукомпас из-за грозы не работает, да и приводных радиостанций поблизости нет. От Андреаполя проходим немного в стороне. Теперь наша высота — около трех тысяч метров. На Калинин выходим на высоте тысяча метров. Садимся на ближайший аэродром. Ночь кончается. На востоке алеет заря, а далеко на западе продолжает сверкать молния. Почти целый день техники ремонтируют мотор. Уже под вечер берем старт на свою базу...» В ночь с 1 на 2 сентября на бомбардировку железнодорожного узла Прага (Варшава) с аэродрома Монино поднялись десять бомбардировщиков Ил-4. Из-за отказов двигателей были вынуждены вернуться, не выполнив боевую задачу, экипажи ст. л-та Филина и л-та Захарова. Экипажи: м-ра Лукиенко, к-на Краснова, к-на Петелина, к-на Харченко, ст. л-та Паращенко, л-та Алина, л-та Барашева, мл. л-та Душкина - успешно бомбили основную цель. В журнале боевых действий с удивлением было отмечено, что, несмотря на повторный удар (первый - 20 августа), ПВО Варшавы не проявляла никакой активности. Ил-4 с подвесными топливными баками 333