Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

- Поворачивай обратно, - посоветовал я командиру. - Выйдем из облачности, пока не поздно, и тогдарешим, что делать дальше. - Добро, - согласился летчик. Всегда молчаливый и неторопливый на земле, Алин оставался таким же и в полете. Другие в воздухе преображались. Он - нет. Свои обязанности Василий выполнял четко, без суеты, спокойно. Это спокойствие передавалось и нам срадистом. С большим трудом мы развернулись. Порой ноги командира отрывались от педалей, но он крепко держал вруках штурвал. Наконец мы вышли в безопасную зону, осмотрелись. На западе еще сильнее бушевала гроза. Северо-западная и северная части неба были открыты. Я сориентировался, проверил расчеты. Находились мы западнее Великих Лук. Выходит, что можем лететь на запасную цель. Рассчитал курс, сообщил его летчику. А молния все еще сверкала, самолет болтало. Земля по-прежнему закрыта облаками. Ориентироваться трудно. Наши радионавигационные средства остались далеко позади. Вспомнил о вражеских радиостанциях. Надо воспользоваться ими. Посмотрел в свои записи. Радиостанция немцев, что в латвийском городе Мадона, как раз в полосе нашего полета. Настраиваю РПК-2 на эту станцию. Грозовые разряды мешают, все же слышу немецкую речь, затем музыку. Стрелка прибора показывает, что Мадона немного правее линии пути. - Васек, доверни правее градусов десять и следуй на Мадону. Удерживай стрелку на нуле. -Добро, - как всегда спокойно отвечает Алин и молча выполняет команду... Тем временем стрелка полукомпаса заколебалась и поползла в противоположную от нуля сторону - мы пролетели над радиостанцией. Это хорошо. Теперь я знаю свое место. До Риги осталось чуть больше ста километров. Уже виден берег Рижского залива. Выходим на порт. В это время внизу появились взрывы бомб. Значит, мы не одни. Стало веселее. До сих пор угнетала мысль, что, быть может, только мы не сумели прорваться к Кенигсбергу. Прицельно сбрасываю бомбы. Вражеская противовоздушная оборона молчит: нас не ожидали. Возвращаемся домой, обсуждаемрезультаты удара. Опять использовал радиостанцию Мадоны. От аэродрома до цели мы летели в режиме радиомолчания. Радист находился на дежурном приеме команд с КП авиадивизии. Мы имели право вести передачу только в случае крайней необходимости. Лишь после выполнения задания мы условным сигналом доложили об этом. Справа все еще сверкала молния. Она уходила куда-то на юго-восток. - Верно говорят, что гроза - самый страшный враг авиации, - заговорил после долгого молчания командир. - А туман или обледенение? - спросил радист. - И там хлопот не оберешься, но главный враг все же гроза. Чувствовалось, что командир все еще находится под впечатлением пережитого. При полете к цели я заметил, что на высоте 7000 метров дует сильный встречный ветер. Скорость его превышала сто километров в час. Недаром мы так долго добирались до Риги, уже начали сомневаться, хватит ли горючего на обратный маршрут. Зато теперь ветер помогает нам. Путевая скорость огромная. Позади нас осталась линия фронта. В районе Калинина я настроил РПК-2 на радиомаяк своего аэродрома, и в обход Москвы мы своевременно возвратились на базу... В начале августа в полку появился лейтенант И.Е. Душкин. Это появление Ивана было для нас возвращением человека с того света. Радовались мы его возвращению безмерно. Он рассказал нам о трагической гибели товарищей. Как и многие из нас, при нсыете на Кенигсберг 21 июля экипаж Душкина попал в грозу. Самолет бросало, словно щепку. Товарищи надеялись, что вот-вот прекратится нестерпимая болтанка. Но она не прекращалась. И машина не устояла против натиска страшной стихни. Самолет бросило с такой силой, что он буквально развалился на части. Долго летчик не мог сообразить, что 328