Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

Иначе поступил Тилъченко. Использовав разгон машины, он резко ушел вверх, в сторону солнца. Его решение было правильным — он исходил из технических преимуществ своего Як-1. Я не догадался последовать примеру своего ведущего и в момент завязки боя упустил инициативу. Прошло несколько секунд. Тильченко сразу сбил одного Me-ПО, а сам снова взмыл вверх и вторично повис над фашистскими самолетами. Я же оказался зажатым в клещи. Затеяв бой, я тоже пытался тянуть вверх, но мне так и не удалось уйти от противника, чтобы занять сколько-нибудь выгодное положение. Почти непрерывно по мне стрелял, шедший в хвосте Ме-110. Как только я делал попытку уменьшить радиус виража и ускользнуть из-под его удара, по моей машине начинали бить, по меньшей мере, два немецких самолета. Сотни снарядов пересекали возможные пути выхода из боя. Я видел огненные трассы впереди мотора, над головой, за хвостом. В глазах начинало рябить. Я отчетливо понимал, что долго так не продержусь, что ближайшие минуты решат мою судьбу... Вскоре на моем самолете появились пробоины. Были серьезно повреждены левый элерон и руль поворота. Едва успев отвернуть от трассы одного «мессера», я попадал в струю огня другого. Все складывалось явно не в мою пользу. Правда, на этот раз я уже достаточно хорошо владел собой, пилотировал уверенно, но все же клочья обшивки на рулях управления вызывали тревогу... Лавируя по вертикали, Тильченко вел бой. Действовал он решительно и стремительно. После очередной атаки моего ведущего еще один «мессершмитт» вывалился из круга... Потеря двух самолетов сбила спесь с немецких летчиков. Использовав замешательство гитлеровцев, я перешел в пике и почти отвесно понесся к земле... На выходе из пикирования стал искать своего ведущего. Он все еще дрался... в этот момент он ударил третьего «мессера»... Через несколько минут мы встретились на аэродроме. Тильченко подошел ко мне, сдвинул шлем на затылок, вытер пот со лба рукавом комбинезона, расстегнул ворот гимнастерки. — Ну как, понравилась охота? — с улыбкой спросил он. Потом, наклонившись, взял меня за плечо: — Крепко они в тебя вцепились. Боялся, не вырвешься... — Сказал это таким тоном, будто в бою, что происходил недавно в небе, он был не более чем сторонним наблюдателем. — Не следовало тебе ввязываться в вираж... Надо было идти за мной, к солнцу... — Пойми меня верно, — проникновенно произнес он. — Дело не только в том, чтобы ты хорошо ходил со мной в строю... Чувствуй ведущего, не отрывайся. Если я на что-то нацелился, следи и вовремя схватывай замысел. А то видишь, какой разнобой получился, я — вверх, ты — в вираж... Хорошую школу боевого мастерства прошел я в полку, летая в паре с Тильченко». 4-му иап 287-й над в этот день была поставлена задача: выполнить составом эскадрильи разведку войск противника в районе его сосредоточения. О своем первом фронтовом вылете И.Н. Степаненко вспоминал так (см. Пламенное небо. Киев. 1983): «6 июля 1942 года группа истребителей вылетела на разведку войск противника в район Погожево - Олым. Черные клубы разрывов зенитных снарядов встретили нас уже над линией фронта. Они густо усеяли небо справа и слева, сзади. Мы шли ровно, не нарушая строя, держа курс вдоль дороги, осматривая, как могли, каждый объект, уточняя направления передвижения техники. Чем ближе к городу Касторное, тем больше скопления И.Н. Степаненко 149