83 83 в кувшине находится не бальзам, а "горячий спирт"), не отступал: – Таковой напиток никак не можно продавать в розницу. Изумился Иван Егорович: – Лекарственный бальзам?! Выдержал многозначительную паузу Калашников и напомнил собеседнику, что при продаже красного товара таковые пития иметь в лавке нельзя, ибо под видом продажи тканей может "произойтить корчемство" (незаконная продажа вина), что противно Высочайшим узаконениям. Ссылка на закон не смутила бургомистра: он-то законы знал намного лучше! Смерил жалостливым взглядом ревнителя законов, виртуозно выругался и громко отчеканил: – Фискал! Окружающая бургомистра компания ликовала. Семён Терпугов взял кувшин с остатками бальзама и торжественно вручил Калашникову. В этот момент появился и хозяин лавки. И на вопрос о незаконной продаже ответил вопросом: – А кто может запретить мне продавать балзам? И демонстративно продал весёлой компании ещё двадцать кувшинов. Свидетелем происшествия случайно оказался заседатель земского дворянского собрания Федот Ефимович Чернышов. Подумалось Калашникову, что судьба подарила ему надёжного свидетеля. Калашников и Чернышов в присутствии земского исправника опечатали кувшин печатями. Три дня составлял поверенный "объявление" (заявление) в Липецкий земский суд, обстоятельно изложил обстоятельства дела, приложил в качестве вещественного доказательства опечатанный кувшин и просил суд "произвесть следствие ко изследованию" содержимого кувшина. В тот же день в журнал земского суда внесли резолюцию: "сие объявление к должному изследованию и доведению дела в ясность" поручить дворянскому заседателю Чернышову, ибо происшествие случилось при нём. Чернышов доводил дело в ясность до 8 августа! Он подтвердил обстоятельства дела, но отметил, что о причине ареста бальзама Калашников не сообщил в письменном