260 260 довести до мельчайших деталей. Он обычно говорил: «Существует два типа преподавателей. После лекций лекторов первого типа слушатели говорят: «Какой умный – нам ничего не понятно!». О лекторах другого типа высказываются иначе: «Чудак! Нам уже все ясно, а он продолжает объяснять!». Я стараюсь асимптотически приближаться к лекторам второго типа». Следование этому принципу – сложная методическая задача, когда приходится лавировать между Сциллой сложности и Харибдой упрощённости. Студентам запомнился радостный блеск в глазах замечательного преподавателя при изложении теории бесконечно малых: “Вызываю вас на соревнование. Я записываю на доске последовательность чисел. Назовите мне сколь угодно малое число, а я назову номер в этой последовательности, после которого члены последовательности будут по абсолютной величине меньше названного вами числа». А однажды на лекции кто-то их студентов осмелился задать вопрос: «А зачем нам изучать этот материал, если в школьном курсе его нет?» Трофим Ильич аккуратно положил мел на стол, задумался на мгновение: «Изучаем для того, чтобы смотреть на мир большими глазами. Учитель должен знать в сотню, в тысячу раз больше, нежели ученик». При подготовке к экзаменам по анализу студенты не «заготавливали» шпаргалок. Однокурсник моей сестры, заслуженный учитель и Почётный гражданин Липецка Вячеслав Александрович Котельников на мой вопрос о шпаргалках ответил кратко: «Рука не поднималась на форменное безобразие». В лаконичном ответе талантливого педагога заключается глубокая мысль: Трофим Ильич учил жить не по лжи своим серьезным отношением к предмету и глубоким уважением к будущему поколению учителей… После окончания 11-летней школы (в СШ № 4 начала математического анализа мне преподавала Е.С. Тихомирова, а классным руководителем была И. А. Федоткина) мне и моим близким родственникам снова пришлось искать ответ на вопрос: «Куда пойти…». В 1967 году в Липецке спектр учебных заведений был весьма коротким: педагогический институт, филиал Московского института стали и сплавов, филиал