127 127 Когда вошли в спальню, то даже Иван Дмитриевич невольно вздрогнул: князь был задушен... По распоряжению прокурора с лица удавленного сняли подушку. Он лежал ногами к изголовью, руки были сложены на груди и перевязаны шнурком от оконной шторы, а ноги привязаны рубашкой и обрывками бечёвки. На полу валялись одеяло и подушки, залитые керосином из разбитой лампы. На постели обнаружили фуражку. Камердинер перечислил похищенные вещи, хранившиеся в столике около кровати: золотые французские монеты, золотые часы, два ордена, девять бритв, серебряная мыльница, три револьвера и пуховая шляпа-цилиндр. Заглянули в соседнюю комнату: мебель перевёрнута, на крышке несгораемого сундука с деньгами и дипломатическими документами обнаружили следы крови. Около окна валялся поясной ремень, на подоконнике стояла пустая "косушка" и лежал кусочек масла, завёрнутый в бумагу. ...Путилин внимательно осмотрел убитого. Прокурор и присутствующие молча следили и терпеливо ждали первых заключений опытного сыщика. Никто и не предполагал, что тому достаточно нескольких минут для предположения о причастности к преступлению близкого к дому человека. Впоследствии, в своих записках, он отмечал, что "этих предположений я не сообщал покуда ни прокурору, ни всему блестящему обществу...» На каких же данных основывались его выводы? В первую очередь подверглись "расспросам" камердинер, кучер, а затем дворник и кухонный мужик. Все отвечали уверенно, без смущения и ничто не бросало подозрения на прислугу. Все получали хорошее жалованье, а потому дорожили своим местом, служили по нескольку лет. Единственным исключением был кухонный мужик, который служил всего три месяца. Однако, все собранные о нём сведения, прекрасная аттестация графа Б., у которого он служил десять лет, правдивые ответы внушали уверенность о его непричастии к делу. На вопрос, кто жил у князя до его поступления, он ответил: