Климов В.Н., Разговор с внуком

Переезд в Мариуполь [37] объяснят, как вам это сделать. Пойдете к секретарю, уплатите один рубль, а он вас запишет, выдаст квитанцию и значок для ношения на груди. От счастья, что мне выпал такой шанс, я рванул стрелой домой за деньгами на взносы. Я твердо решил стать другом не кого-нибудь, а целого Воздушного флота! Было еще одно событие, предопределившее мой дальнейший жизненный путь, или, образно говоря, это был «семафор судьбы» для меня. Я познакомился с одним мальчиком: он жил в том же районе, что и я, только через два квартала. Прихожу к нему домой, а у него папа был летчиком, и у него был шлем авиационный, настоящий. Мы на- девали шлем, очки, из стульев делали самолет, сидели и командо- вали друг другу: «От винта!» – «Есть от винта!» – «Контакт!» – «Есть контакт!» Мы оба уже тогда бредили самолетами и авиацией. Переезд в Мариуполь Исключение из рядов партии говорило о том, что над головой отца сгущаются тучи. Сама атмосфера тех лет, 20–30-х годов, что- бы ты понимал, была полна бурных и противоречивых процессов. С одной стороны, в стране делалось невероятно много: строились заводы и фабрики, проводилась электрификация, сама жизнь при- обретала новые формы и новое яркое звучание. С другой стороны, возникла целая прослойка людей, которым было выгодно списать на мнимых «вредителей» и «шпионов» ответ- ственность за свои конкретные просчеты, за все беды промышлен- ности и рабочих, порожденные как объективными трудностями, так и бездарной политикой властей, особенно на местах. Преуспели в этом и нечистоплотные деятели из органов внутренних дел и госбе- зопасности. На скамье подсудимых оказались технические руково- дители донских и донецких предприятий и руководители парторга- низаций. Кое с кем отец был знаком… Один за другим пошли открытые судебные процессы: «Шахтин- ское дело», «Дело Промпартии» и другие 10 . Говорили об угле и маши- нах и о «вредительстве». Потом лексикон процессов, которые шли