Китаев А.С., За татарским валом

480 помещичьих имений, вожаком мужиков, расправлявшихся с богатеями. Здоровье когда-то сильного и ловкого мужчины крепко пошатнулось: открылось кровохарканье, очень плохим стало зрение. На собрании организации РСДРП, которые в те времена проходили в песковатском лесу, а зимой на даче Исполатова, дедушку приходилось сопровождать семнадцатилетнему парню Андрею Жулькову. Дед был заметной фигурой, за каждым его шагом зорко следили урядники и стражники, и водить его в Песковатку было делом нелегким. Поэтому приходилось прибегать к различным хитростям. В дни собраний деду с внуком на ранней утренней заре предстояло пройти село, перебраться через речку и, незамеченными, прибыть на Дальнюю Песковатку, в лес. Такая тактика им почти всегда удавалась. Обратно из Песковатки они уходили поздней ночью. Андрей Алексеевич, спустя годы, вспоминал об этом так: «Часто в ночное время к нам домой являлся стражник Алтухов. Царский «страж» всегда осведомлялся, дома ли дед. А дедушка, бывало ему отвечал: — Куда ж я теперь денусь, слепой и чахоточный... Однажды после собрания в лесу дед мне сказал: — Тебе, Андрей, большевики поручают большую и важную работу: расклеить вот эти листовки на ярмарочной площади города. Как это делать, ты знаешь. Главное — быть незамеченным, а листовки развесить на самых видных местах. Вскоре после пасхи в Усмани собиралась большая ярмарка. На нее съезжались купцы со всей ок-руги. Приходило и приезжало очень много крестьян. В день ярмарки я на утренней заре прибежал на площадь. Почти все торговцы еще спали в своих балаганах. Достав из-за пазухи листовки, я смазывал их клейстером, сваренным из муки, и приклеивал к балаганам и заборам. Ухитрился даже прилепить несколько к каруселям и повозкам. А какой восторг ощутил я позже. Весеннее солнце присушило листовки крепко-накрепко. Около них собирались большие толпы людей. Грамотные громко читали. — Правда тут мужицкая написана, — говорили кругом люди. Стражникам много пришлось поработать в этот день. Вскоре нашу семью постигло несчастье. В доме произвели обыск, нашли большую пачку листовок, дедушку вновь арестовали, отправили в тюрьму. Возвратиться в родное село ему больше не пришлось: он умер в далекой Сибири. Когда радостная весть о свержении царя пришла в наши края, Андрей вместе с солдатами 212 полка шагал по улицам Усмани, гордо неся красный флаг. Позже ему посчастливилось вместе с этимиже солдатами принимать участие в освобождении Николая Николаевича Исполатова из тюрьмы, куда он был заключен эсерами. Впереди у юного революционера Андрея был тяжелый, но богатый событиями путь, большая жизнь, которой может позавидовать каждый. Еще в солдатских окопах в период империалистической войны Андрей Алексеевич Жульков услышал первый голос большевистской правды: «Долой войну! Мир народам! Фабрики и заводы рабочим! Землю крестьянам!». А что такое для крестьянина земля, молодой новоуглянский парень знал с детских лет. Это все —радость, счастье, жизнь. Он уже знал от деда о том, что земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает своими руками. Поэтому он одним из первых в своем полку перешел на сторону большевиков. На передовой русско-германского фронта в составе драгунского полка узнал о свержении царя другой новоугляновец Василий Михайлович Ясаков. Оба земляка вступили в Красную Армию, оба воевали в легендарной коннице Будённого. В ноябре 1917 года Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Усманского уезда Тамбовской губернии принял решение об организации отряда Красной гвардии. Первыми в отряд записались три брата Ивакиных - Константин, Пётр и Фёдор из села Новоугляновского. (Фёдор Ивакин погиб в годы гражданской войны, будучи командиром дивизии). Принятые в отряд подписывали торжественное обещание …«защищать революционные завоевания пролетариата и беднейшего крестьянства». Вскоре кулаки сел Завальное, Девица, Сторожевое, Ново-Углянки, объединившись, с оружием в руках направились в Усмань, чтобы разгромить Совет, но красногвардейцы подавили мятежников у Хомутовского моста. Летом 1918 года Тамбовский губисполком переименовал Усманский красногвардейский отряд в 1-й советский батальон Красной Армии. Жители Ново-Углянки стали свидетелями бесчинств белогвардейцев генерала Мамонтова. В Помазовском лесу после ухода бандитов были найдены изуродованные трупы красноармейцев с отрезанными носами, ушами и языками. Отстаивать молодую Республику Советов от внешних и внутренних врагов, защищать завоевания Октября многие новоуглянцы пошли добровольно. - Особенно памятны мне месяцы службы в конной Буденного, - рассказывал Андрей Алексеевич Жульков. - Здесь каждый боец с неподдельной отвагой дрался с беляками, не щадил своей крови и жизни. Помню я, как Олеко Дундич был направлен в Воронеж к белогвардейскому генералу Шкуро с пакетом. В нем было написано, чтобы беляки немедленно убирались из Воронежа. Я сопровождал Дундича до Семилук. А потом на побережье Дона ожидал его возвращения. И дождался. Вскоре Воронеж был очищен от белогвардейской нечисти. На подступах к Воронежу вражеская пуля ранила Василия Ясакова, который после непродолжительного излечения в воронежском лазарете ещё долго скакал с шашкой и винтовкой по донским степям, воевал за Перекоп, участвовал в сражении за Кавказ. По окончании гражданской войны земляки возвратились в Новоугляновку. Сюда же вернулись еще два будёновца, участники боев с белогвардейцамиМамонтова иШкуро Яков Федорович Ясаков, по-уличному Яшка-сокол, и его жена. Яков был первым большевиком в селе, его вскоре и избрали председателем сельсовета. А.А. Жульков, возвратившись в родное село и стосковавшись по земле, привычно взялся за дело, и, одновременно, возглавлял комитет бедноты. В 1922 году вернулся в родную Новоугляновку Иван Маркович Косых, ушедший на гражданскую войну семнадцатилетним парнем и воевавший там в составе Первой Конной Армии. Ему довелось участвовать в освобождении от белых Касторной, Семилук, Воронежа, драться с беляками под Тулой и Орлом. В селе его избрали членом сельского совета. Вместе с другими сельсоветчиками и членами комбеда он изымал у богатеев укрытый от голодающих хлеб, часть которого раздавалась сельским беднякам и батракам, а большая часть отправлялась с усманским “обозом” голодающему населению Поволжья.