Китаев А.С., Преображение края

Усманское краеведческое общество 571 Глава 7. Стрелецкие ХУТОРА откажет. Будем уничтожать фрицев огнем и гусеницами». Лейтенант Миша Сотник воскликнул: «Знаешь, Гриша, будем держаться вместе, выручать друг друга!" Каждый хотел сказать ласковое и дорогое слово другому. В эти минуты люди били самыми близкими друзьями и делились самыми интимными вопросами жизни. Три зеленых ракеты - сигнал атаки. Ровно в 7.00 машины одна за другой вырвались колонной вперед и с выходом на поляну развернулись в боевой порядок - линию. Перед нами ясно виднеются деревянные домики улицы в два ряда, На южной окраине желтеют линии немецких траншей. Немцы открыли огонь из всех калибров орудий, минометов, пулеметов и автоматов. За нами в боевых порядках двигалась наша пехота с автоматами. Впереди нас - огненный вал нашей артиллерии, разрушающий передний край обороны противника. Вот и виднеются каски и зеленые мундиры фрицев. Под убийственным огнем, не выдержав натиска танков, немцы выскакивали из траншей и драпали, а танкисты расстреливали их в упор, давили гусеницами. Но вот в оптический прицел вижу, как вырвавшаяся машина остановилась. Ее заволокло столбом дыма и пыли, а затем ярко-красные языки пламени охватили броню - танк подорвался на минном поле. Поворачиваю башню вправо - горят второй и третий танки. Сердце сжалось и учащенно бьется при воспоминании о друзьях, которые сидят в горящих машинах и ведут огонь. Злая ненависть толкает вперед, и вместе с другими обгоняем машины. Давим пулеметные гнезда и противотанковые пушки с прислугой. Вот лежит П.Т. пушка, вдавленная в землю и исковерканные тела прислуги в зеленых мундирах, вот валяются кучами фрицы, истекая кровью черною возле раздавленных дзотов. Машины идут по улицам, прижимаясь к домам. Ведут огонь: правые по левой стороне домов, левые - по правой, выручая и поддерживая друг друга. Танки прочесали деревню и вырвались на северную окраину. Впереди опять желтеют бугорки в линию. Это траншеи, вырытые в рост человека с выходом к большой реке. Перед траншеями густой лес с деревьями в обхват и ямы - ловушки. Пройти в лоб - нельзя. Немцы убежали в эти траншеи и вели огонь по нашей пехоте. Я и мой друг Миша Сотник узнали по номерам машины и подъехали на пять метров друг к другу. Выключили моторы и договорились атаковать фашистов на новой позиции с флангов: он - с левого, я - е правого. Развернулись, видим, танкисты передают пехоте большую группу пленных. Миновали их. Подъезжая к траншеям, я увидел амбразуры дота и начал вести огонь из пушки. Но железобетон не поддавался. Дот стоял. Объезжая его, заградили амбразуру пулемета. Случайно увидел в пятнадцати метрах бочку с надписью: «бензин». Я и водитель Мише Шмаров вышли из танка, вылили бензин из бочки на дот и подожгли его. Он моментально был объят пламенем. Затем по траншее я и мой друг Миша Сотник едем навстречу друг другу. В упор расстреливаем фрицев из пушки и пулемета. В этой траншее остались сотни трупов, а те, которые успели удрать и стали переправляться через реку, тех сами немцы расстреливали из пулеметов (здесь оборонялись смертники - штрафники из офицерского состава). Деревня И. была взята. Наша пехота закрепилась. Мы двинулись во вторую деревню с тыла и вели бой двое суток. Тяжелой миной нам разбило ствол пулемета и оптические прицелы. Я и водитель Миша изнывали от жажды, но где достать воды на территории противника, да еще под обстрелом? Наступил момент, когда от жажды, жары и порохового газа экипаж потерял силы, а некоторые и сознание, чтобы спасти положение, направил танк в лощину. Мотор перегрелся и заглох. Мы встали под непрерывном обстрелом. Снаряды рвались около танка, но прямого попадания нет. Одна мина разорвалась на переднем листе брони и оглушила Мишу - водителя. Я потерял сознание. Радист открыл десантный люк, и из лощины повеяло влагой. Мы, как рыбы, не успевали глотать воздух. Губы потрескались, во рту пересохло. Хочется пить. Открыли люк водителя и увидели в десяти метрах от машины воронку, наполненную водой. Кругом свистят пули, но я выпрыгнул комком из люка вниз и пополз к воде. Напился, в котелках принес товарищам, и мы ожили. Но десять часов еще мы простояли на месте - не заводился мотор. Все танки уже давно вышли из боя, а мы ждем своей участи. Я крикнул: "Ну-ка, Маша, попробуй воздухом!" Водитель пустил воздух и мотор зарычал. Мы в восторге. Башнер Саша вылез из машины, сориентировался по компасу, и танк по курсу вышел из боя. Нас друзья встретили с распростертыми руками и поздравляли с успехом. Вэтовремяподъехаласанитарнаямашина, ияувидел на носилках знакомый силуэт. Быстро приближаюсь к нему и вижуМишу Сотника с прострелянной из автомата головой. В руке у него зажата «Лимонка». Он был мертв. Помимо своей воли, я прослезился и поцеловал в посиневшие губы своего друга. Позднее, я читал о своих героях в газете «Известия» большую статью Василия Гроссмана. Таких эпизодов в моей жизни был не один, а несколько десятков. Были дни, когда по семь раз ходил в атаку. За эти бои уничтожена не одна сотня, а несколько сот фрицев. Пусть это будет мщением за убитого Александра, за мою трижды пролитую кровь, за ваши страдания. Ты прости, что я занимаю тебя такими вопросами. Это в первый и последний раз. Получила ли 500 и 800 рублей, высланные мною переводом? Я живу хорошо. Здоров. Желаю скорее встретиться с тобою. Привет милым Люсеньке и Аллочке, Любе и Славику и мамаше. Крепко целую. Пиши ". "20.7-43 г. Здравствуй, милая Нина! Пламенный боевой привет. Вчера получил твое письмо, за которое очень благодарю. Все мы: я, ты и многомиллионный и