Китаев А.С., Преображение края

Усманское краеведческое общество 51 Глава 3. Деревня БОЧИНОВКА по всей России для работы на эвакуированных военных заводах. Из Бочиновки по разнарядке их было пять женщин - три ленинградки да Маша с подругой, но ни на какой Урал они не попали. Когда состав отъехал от Грязей всего ничего - началась бомбежка... В конце концов, отцепив разбитые вагоны, в том числе и усманский, поезд ушел на восток, а Маша подалась в Отрожку, что под Воронежем, где жил ее дядя. *** Но сначала корреспондент зачитала хозяйке дома - то самое письмо, что привело меня в дом Марии Дмитриевны. Вернее, два письма, пришедшие как-то раз в редакцию в одном конверте. "Здравствуйте, дорогая редакция. Пишет вам ветеран Великой Отечественной войны, трижды о р д е н о н о с е ц , разведчик с 1941 по 45 год, имеющий несколько тяжелых р а н е н и й . Н о разговор поведу не о с ебе , а об одной женщине - Марии Дмитриевне Ивановой. Живет о н а в с е л е Бочиновка. но узнал я об этом совсем недавно. Хотя искал ее целых полвека. Р а с с к а жи т е о ней читателям вашей газеты, ибо она действительно этого заслуживает. Встретил я ее в далеком 42 году, и она оказала нашей части очень большую помощь. А дело вот в чем. Наша часть потеряла тогда связную. Нам срочно нужно было найти замену, и ею оказалась Маша. Она прекрасно справилась со всеми заданиями и даже помогла нам взять важного "языка". Брать этого генерала с ценным портфелем пришлось с боем. Три наших разведчика были убиты, я сам - в ту пору лейтенант - тяжело ранен, а Маша - контужена и тоже ранена в голову и ногу. К счастью, вскоре подошла подмога, и "трофей" наш был доставлен в расположение части в целости и сохранности. А вот Маше пришлось в сорокаградусный мороз, раненой, тащить меня до санчасти целых два километра. И когда в ходе срочной операции мне понадобилась кровь, какой ни у кого больше не было. Маша без сомнений отдала мне свою, хотя и так была очень слаба. За ее подвигиМашу наградили медалью "За боевые заслуги" и благодарственным письмом нашей части, а потом я ее потерял..." Н. Карпенко". *** Когда в 1942 году строгий лейтенант, разузнав о Марии Ивановой все, что было нужно, нашел ее подходящей для выполнения важного задания, она отказываться не стала: на войне как на войне, выбирать особенно не приходится. Подучили ее немецкому, посвятили вкратце в суть дела, поставили на лыжи и лесом переправили за линию фронта. Целую книгу можно написать о тех 23 днях, показавшихся ей вечностью, что провела она под угрозой смертельной опасности, но главное - задание она выполнила. И вернулась живой. В санчасти тогда Мария пробыла недолго. Лейтенант пришел в себя, и она поехала домой. Перед отъездом её предупредили, что распространяться о выполненном задании особенно не стоит, да она и сама считала, что ни к чему это. НЖ-1999-03-06 *** И еще одно письмо, теперь уже самой Марии Дмитриевне: "Дорогая Маша, прости меня за то, что я не отыскал тебя раньше, что не встретился с тобой, не поговорил. Маша, моя дорогая подруга по оружию и сестра по крови, если доживем до 9 мая - я обязательно к тебе приеду. Не будь тебя – не было бы и меня. Н. Карпенко".