Китаев А.С., Преображение края

Усманское краеведческое общество 395 Глава 6. ПРИГОРОДКА способствовал выполнению поставленной задачи перед ротой». Бобров Митрофан Иванович 1913 г.р. Место рождения : село Пригородка. Звание: красноармеец, в РККА с 22.06.1941 года. Место призыва: Усманский РВК, Воронежская обл., Усманский р-н. Место службы: 21 сп 180 сд 40 А 1 УкрФ. Ранен в марте 1942 года. Дата подвига: 05.11.1943-06.11.1943. Приказом войскам 40 Армии 1 Украинского фронта от 30 декабря 1943 года стрелок стрелкового батальона 21 стрелкового пол ка 1 8 0 Ки е в с кой стрелковой дивизии Митрофан Иванович Бобров награжден орденом Красного Знамени за то, что ФЛАГ НАД КИЕВОМ –Это былопочтидвадцать лет назад,—неторопливо начал свой рассказ, отложив на верстак колодку с заготовкой, мастер сапожного цеха комбината бытового обслуживания Митрофан Иванович Бобров. Рассказчику—под пятьдесят. Волосы его начинают снежиться, хотя выглядит он моложаво, молодцевато. Грудь этот человека украшают орден Красного Знамени и другие правительственные награды. — Почти двадцать лет! — повторяет Митрофан Иванович... — Находясь с первых дней войны на фронте, я истоптал не одну пару кирзовых сапог, пока неспокойная солдатская судьба не привела меня в столицу Советской Украины — Киев. 1 ноября 1943 года на исходе дня наш стрелковый батальон, ломая сопротивление врага, первым ворвался в Киев. Город горел: из оконных проемов многочисленных зданий вырывались огненные языки пламени, клубы дыма. Из конца в конец, подобно раскатам грома, непрерывно перекатывались тяжелые нарастающие залпы артиллерийской канонады. Трещали автоматные очереди. От этого грохота содрогалась под ногами земля, ломило в ушах, от запаха гари першило в горле, а на глазах выступали слезы. Бывалый солдат на минуту задумывается, затем продолжает: — Но я думаю, что не гарь у многих вызывала слезы, а сознание того, что у нас на глазах погибал прекрасный город на Днепре. Он звал к мести, он ждал нас — своих освободителей. И мы пришли. Не дали погибнуть ему. Следуя за огневым палом, наш батальон, которым командовал Казуто, первым устремился в траншеи противника. Гитлеровцы бросились в контратаку. Мы встретили их дружным огнем автоматов и забросали гранатами. В 9 часов вечера меня и рядового Ивана Бугаенко вызвал к себе командир роты старший лейтенант Васин. Приказ был короток и ясен. Нам предстояло водрузить Красное знамя победы над зданием Дома правительства. — Водрузить любой ценой!—так сказал командир. Задание было сложное. Понимали это я — русский и Иван—украинец, люди разных характеров и разных профессий. А на войне у каждого одна цель, одно общее стремление, и приказ командира — закон. Он должен быть выполнен во что бы то ни стало. Пожелтевшая от времени фронтовая газета «Советский боец» № 128 за 1943 год до сих пор свято хранит слова клятвы, которую дали перед уходом на ответственное задание Митрофан Бобров и киевлянин Иван Бугаенко. Вот она: «До тех пор, пока мы не вернем волю советской Украине, пока не будет уничтожен последний немецко-фашистский мерзавец, сердца наши не будут знать никоя». — Как частицу дорогого всем нам советского флага, — продолжает воспоминания военных лет Митрофан Иванович Бобров, — спрятал я алое полотнище под гимнастерку, ближе к сердцу. Взяли автоматы, гранаты и двинулись в путь. Иван Бугаенко хорошо ориентировался в большом городе. Отлично знал он и расположение Дома правительства на Крещатике. ...Все так же, не переставая, шел бой: раздавался орудийный грохот, слышалась автоматная и пулеметная т р е с к о т н я . Казалось, чтоминам и снарядам было тесно в воздухе. К небу по-прежнему поднимались клубы багрового дыма, сверкали пунктиры т р а с с и р у ющ и х пуль. мы все шли, н а т ы к а я с ь н а отдельные мелкие группы немцев , о бход я и х и л и о т с т р е л и в а я с ь , п о м н я п р и к а з командира: — Л ю б о й ценой... Сп у с т я д в а н а п р я ж е н н ы х и , к а з а л о с ь , бесконечных часа, мы добрались до цели. Миновали полуразрушенные лестницы, завалы из кирпича ищебня, чердачный люк... И вот в одиннадцать часов ночи над Киевом гордо развернулось и затрепетало на ветру, словно живое,