Китаев А.С., Под сенью Усманского бора

18 Усманское краеведческое общество А. Китаев. Под сенью Усманского бора произвел обыск. При проведении обыска присутствовали два понятых, приехавшие с председателем с/с. Опись изъятого: 1. Переписка с семьей письменной связи на 170 (ста семидесяти листах). Жалоб не заявлено». И подписи Бузалевского, понятых и Ермилова. В справке об имущественном положении, составленной председателем сельсовета и подписанной двумя членами правления сельсовета, сказано, что Ермилов житель не местный, в колхозе не состоял и никаким имуществом не владел. Среди перечисленного в протоколе имущества: плуги, бороны, сеялки, веялки — везде стоят прочерки. Правильность изложенных сведений подтвердили председатель и секретарь Усманского РИКа, их подписи неразборчивы. После проведения обыска Ермилову было зачитано постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения: «Я, оперуполномоченный четвертого отделения УГБ Усманского РО НКВД мл. л-т г/б Меркулов, рассмотрев следственный материал по делу№15027 (хочу заметить, что никакого следственного материала не было и арестованного Ермилова вплоть до 16 сентября 1937 года никто из следователей в глаза не видел - авт.) и приняв во внимание, что гражданин Ермилов К.П., 1882 г.р., служитель религиозного культа в с. Студенки Усманского района (священник), проживает там же, вел контрреволюционную деятельность, подпадающую под действие ст. 58 п. 10 ч. 1 УК РСФСР, и поэтому, руководствуясь ст. 144 п. 5, 145, 158, 128 УПК и директивой по ВО № 2453, постановил: гр. Ермилова К.П. привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 10 ч. 1. Избрать содержание под стражей в тюрьме г. Усмани. Подписи: о/уполн. Меркулов. Bp. нач-к Рай. отд. (Фиш). Утвердил 15 сентября 1937 года н-к Усманской опергруппы УНКВД по Воронежской обл. л-т г/б (Медведев)». На документе приписка: «Настоящее пост, мне объявлено 16 сент. 1937 г. К. Ермилов». Интересно, что ордер на арест и избрание меры пресечения были выписаны в день рождения о. Константина —15 сентября. Но, видимо, репрессивный аппарат НКВД из-за большого объема работы не успевал выполнять все аресты в положенный срок, поэтому и задержался с арестом Ермилова на один день, а вовсе не из гуманных побуждений, дабы не омрачить праздник человеку. В архиве хранится и небрежно оформленное уголовно-следственное дело на Ермилова. В нем нет фотографии обвиняемого, отпечатков пальцев, данных о состоянии здоровья заключенного в тюрьму. Нет описи вещей при этапировании в места заключения. Должности сотрудников госбезопасности занимали люди, имевшие, видимо, лишь начальное образование и, читая дело Ермилова, видишь, что документы составлены небрежно с искажением инициалов, даты рождения, обороты речи позволяют лишь по смыслу догадываться об истинном положении дела. Константин Павлович давно предвидел свой арест, не знал лишь точной даты, поэтому узелок со всем необходимым у него был собран. Когда его вывели на крыльцо дома, Ермилов окинул взглядом огромную толпу людей, пришедших проводить своего пастыря. Отдельно в стороне стояли человек семь местных коммунистов и членов правления сельсовета. Матушка Анастасия с детьми стояла у калитки. Когда тронулись лошади и поехали по улице Монастырской в сторону кордона, где проходила дорога на Усмань, неожиданно из рук матери вырвался трехлетний сын Коля и, плача, побежал за экипажами, которые увозили в неизвестность его отца. Улица Монастырская песчаная, ножки мальчишки быстро увязли в песке, и он упал вниз лицом, рыдая. Толпа ахнула и запричитала. К упавшему Коле подбежала его старшая сестра Ольга, ей тогда было 13 лет. Она подняла плачущего ребенка, и, вытирая слезы на своих щеках, прижала Колю к себе. Формальным поводом для ареста священника послужили три агентурных донесения осведомителя под псевдонимом «Барсук» от 5 апреля, 24 июня и 10 августа 1937 года. Кто скрывался под псевдонимом «Барсук», мы, видимо, не узнаем никогда, поскольку эти сведения до сих пор не рассекречены. В первом донесении Барсук пишет, что 5 апреля он был на квартире у Ермиловых и Константин Павлович сказал, что Советская власть обязательно будет свергнута, так как коммунисты не могут управлять страной, а Сталина, хоть и считают вождем, но он своей политикой довел крестьян до нищеты. В донесении от 24 июня Барсук написал характеристику на о. Константина: «Священник Ермилов Константин в возрасте 60 лет, имеет высшее образование, принадлежал к партии социал-революционеров. С преданными ему людьми среди церковного совета ведет агитацию по контрреволюции. Очень осторожен». В последнем донесении от 10 августа сообщается: «Ермилов сказал, что урожай в этом году хоть и хороший, но все равно весь хлеб заберут, а колхозники будут голодать. Я в ответ на это сказал, что партия и Советская власть сделают в этом году колхозы зажиточными. На что он заявил: «Не верь коммунистам, они врут, говорят одно, а делают другое». П о с л е а р е с т а с в я щ е н н и к а Е р м и л о в а оперуполномоченным сержантом госбезопасности Мезеневым было проведено два допроса 17 и 21 сентября. На вопрос: «Признаете ли вы себя виновным в предъявленном обвинении?» Ермилов отвечал: «Не признаю, никакой контрреволюционной деятельностью не занимался». — Вы говорите неправду! — бросал слова следователь. — Следствие требует от вас правдивых показаний. Он зачитал показания жителей Студенок. Их имена я не хочу называть, пусть будут как свидетели. Так, первый свидетель сообщал: «В июле 1935 года, когда мы засыпали в церковь зерно, он (Ермилов) подошел ко мне и сказал мне, чтобы мы не занимали церковь. Я сказал, что нам разрешила двадцатка. Он не успокоился и стал говорить, что Кирова убили и до Сталина доберутся.