Китаев А.С., Очерки немеркнущей памяти, т. 2

Усманское отделение ЛОКО 495 Глава 3. Народ связующие сети весны и осени, когда она нас выводила в поле или в лес, объясняла названия деревьев, трав, насекомых, зверей, птиц. По воскресеньям, кто приходил в школу, с желающими она учила клеить змей и запускала их вместе с нами. Учила кататься на велосипеде. У нее был единственный велосипед в селе. Все ученики очень любили ее, к тому же она была очень красивая. Ее сестра, Софья Николаевна, заведовала школой и так же вела два класса. Поскольку в школе было всего два классных помещения, то занятия велись в две смены или на одном ряду сидели ученики одного класса, а на другом – другого. Софья Николаевна была очень строгая, быстро распалялась, наказывала за шалость, не подготовку к занятиям. Наказания были такие - стоять в углу класса лицом к стене или оставляла после уроков на дополнительные занятия, это наказание называлось «остаться без обеда». Последняя мера была более позорная, и ученики переносили ее как большое унижение. А самое неприятное это если Софья Николаевна Скляднева напишет записку родителям, тогда уж без ремня не обходится. Правда, я никогда записок не получал. ВклассеуСофьиНиколаевныучился ееродственник – Дмитрий Чернышев. Это был племянник мужа Надежды Николаевны - красного командира, погибшего в гражданскую войну. Сама Софья Николаевна замуж никогда не выходила. Дмитрия Чернышева, по кличке Зима (откуда взялась это название никто не знал), по другому его не называли, был очень тупым и непослушным мальчиком. Так на правах родственника она огревала его линейкой, но это мало ему помогало. Надежда Николаевна к мерам наказания никогда не прибегала. Иногда она оставляла отставшего от группы по каким-то причинам ученика для занятий. Но всегда объясняла, что это помощь болевшему или не присутствовавшему по домашним делам, но не оставляла без обеда. Часто Надежда Николаевна приглашала нас в свою комнату (учительницы имели по комнате при школе) и там мы рассматривали красивые книги, фотографии, составляли журналы жизни класса, выпускали стенную газету. Но это было уже в старших классах. 1921-1923 годы были материально тяжелыми во всех отношениях. К примеру, мало было бумаги для писания, чернила сами ученики делали из битого кирпича. Мне повезло – у нас в семье была грифельная доска и я на ней грифелем выполнял домашнее задание. Все книги ученики носили в сумках, это сшитые из старой холстины с веревкой по краям. Эту сумку носили через плечо. Как-то я неаккуратно положил в сумку грифельную доску и решенная на ней задача полностью стерлась. Придя на урок мне было обидно, и я горько плакал. Основным учебником был букварь, задачник и с третьего класса выдавался замечательный учебник, какой назывался «Вешние всходы». В нем были короткие рассказы, стихотворения, басни, поговорки, фотографии классиков науки и литературы, мы его очень любили. В школе была небольшая библиотека, размещавшаяся на одной полке шкафа. Одно время я ей «заведовал» и записывал в тетрадь кто что взял. В это время учителя очень плохо обеспечивались продуктами, и не было зазорным приносить им картофель, ломоть хлеба, а иногда и кусок сала. Собственно за счет этого они и жили, хотя никогда не говорили об этом, а только благодарили. Родители знали об их бедственном положении и делились своим скудным достатком. Когда мы учились в 4 классе, то с нами проводились интересные занятия. Учителя возили нас в город Усмань. Там у них был свой дом и жила их сестра, профессиональный фотограф. Фотографии эти сохранились до сих пор. Снимались мы всей группой. В городе мы побывали на экскурсии в типографии, осмотрели улицы, дома, парк, краеведческий музей. В нем нам объяснили, что наше село, Дрязги существует с петровских времен, называется потому, что зарождалось на болотах. Была интересная поездка на лесопильный завод в Куликовский лес. Туда ходила со станции Дрязги «кукушка» за досками. Ивана Некрасова посадили на паровоз, и он очень подробно его описал и сделал довольно хорошие рисунки. Вообще-то он был более талантливым учеником. Но это, пожалуй, его и загубило. Он с седьмого класса пошел счетоводом, рано женился и дослужился до рядового бухгалтера. В 1925 году наша группа закончила 4 класса. Уже у всех в то время появилась тяга к учебе, но перспектив никаких не было. Надежда Николаевна уговаривала нас продолжить учебу у нее, вернее повторить 4 класс на добровольных началах. И мы остались – Некрасов, Кирилл Печенкин, Иван Чернышев, Петр Душкин, Пантелемон Сундеев, Алексей Васильев, Зина Богославская и еще несколько человек. Мне это было особенно выгодно, поскольку мать по настоянию Софьи Николаевны и Надежды Николаевны твердо решила учить меня дальше. В это время в Усмани училась моя сестра, а одновременно двоих мать содержать не могла. Я поступил в 5 класс только в 1927 году. Софья Николаевна и Надежда Николаевна следили за моей учебой, и после окончания сельской школы. Мать слушала их советы и влияла на меня, если я вдруг высказывал мнение перейти на работу. Даже будучи на фронте я писал письма своим учителям и получал от них ответы, как правило, с какими либо наставлениями. В 1951 году мы с Галиной Яковлевной поехали в село Дрязги, повидать своих родственников. Софья Николаевна жила в то время в г. Усмани и находилась на пенсии, а Надежда Николаевна умерла в 1943 году, узнав, что я у матери сразу же приехала к нам. Встреча была очень радостной, ведь, сколько общего было у нас с ней, масса вопросов, рассказов. Кажется, этому не было конца. Потом Софья Николаевна приехала в Москву. Привезла фотографии, наши старые писанные самими журналы жизни школы. Радость новой встречи была необыкновенной. Мы с Галиной Яковлевной старались сделать все, что бы Софье Николаевне было приятно. Когда Софья Николаевна уехала в Усмань, то Галина Яковлевна не пропускала ни одного праздника,