Китаев А.С., Очерки немеркнущей памяти, т. 2

386 Усманское отделение ЛОКО ОЧЕРКИ НЕМЕРКНУЩЕЙ ПАМЯТИ Ивановна: «Однажды на рассвете, только мы задремали, вдруг где-то совсем близко началась бомбежка. Мы выбежали на улицу, враг бомбил станцию Дрязги, в пяти километрах от нашего госпиталя. Мы выехали на санитарной машине. Бомбили военный эшелон. Было очень много пострадавших. Выбиваясь из сил, мы таскали раненых в машину и увозили в госпиталь. Я и моя подруга Клава Болотова несли раненого на носилках, и вдруг Клава заснула на ходу, носилки выпали у нас из рук. - Клава, где раненый? - Откуда мне знать? - И протирает руками глаза. Мы стали искать солдата, а он упал в канаву, хорошо, что там не было воды. Стали его вытаскивать, а он такой большой и тяжелый, у него была ранена нога. Мы кряхтим изо всех сил, тащим наверх из канавы, а он ворчит: «Набрали детский сад...». Вернулись в госпиталь, и опять операционный стол, врачи уже совсем из сил выбились. Остался последний тяжелораненый, - это был Миша Федосеев, мой земляк, он только что пришел в сознание. Ему хотели ампутировать ногу. – Доктор, не надо, ему только восемнадцать лет, - умоляю я врача. – Ну, не плачь, попробуем лечить другими спосо- бами, в крайнем случае, будем резать, – сказал он и стал обрабатывать Мише ногу. Боли были страшные, иМиша опять потерял сознание. – Ничего, к утру очнется, почаще подходи к нему, Леночка... Душкина Агафья Сергеевна (1912 г. р.) вспоминает, как в 1941 году в их доме также разместили раненых, а сами они с семьей жили в чулане. Раненых размещали и в других домах, в школе, в амбулатории. Среди жителей с е л а Д р я з г и (Октябрьско е ) , чья молодость совпала с военным временем, была Попова Татьяна Дми т р и е в н а , 1 9 3 0 года рождения, она рассказала, как будучи одиннадцатилетней девчонкой, помогала взрослым работать в больничных палатах, которые готовились п од г о с п и т а л ь . А затем, когда привезли раненых, Таня вместе с другими ребятами п од р у ко в од с т в ом у ч и т е л ь н и ц ы Оль ги Ст епановны участвовала в концертах для защитников Родины. Они пели, читали стихи, ставили сценки и даже показывали акробатические этюды. Татьяна Дмитриевна со слезами на глазах вспомнила: «… они нас ждали, многие называли нас по именам, после выступления громко хлопали в ладоши, даже раненые в руку». 30 ноября 1941 года был последним днем пребы- вания госпиталя №2637 в Дрязгинском районе, который передислоцировали за станцию Грязи, с ним уехала и Елена Бабина, а Клавдию Болотову (впоследствии кривский фельдшер – Клавдия Андреевна Ширяева – А.К.) оставили работать в больнице. Попова Татьяна Дмитриевна СПРАВКА. Номер лечебного учреждения: 2637. Тип лечебного учреждения: Эвакуационный госпиталь. Периоды вхождения в Действующую армию эвакуационного госпиталя №2637: 17.10.41-15.9.43, 1.12.43-7.9.44, 1.10.44-10.2.45, 1.4.45-9.5.45, 9.8.45-3.9.45 Эвакуационный госпиталь—(ЭГ, эвакогоспиталь) госпиталь военного времени, в котором оказывается медицинская помощь и происходит лечение поражённых и больных; не имеет собственных транспортных средств, используется в составе госпитальных баз. Окончание Липецкой фельдшерско-акушерской школы Болотовой Клавдией совпало с началом Великой Отечественной войны. Клавдия Андреевна рассказала: «Выдали нам справки об окончании техникума с присвоением звания – «фельдшер» и назначения для отправки на фронт. Собрали всех, человек 90, в Доме пионеров г. Липецка и велели ждать. На восьмые сутки приехали из военкомата и объявили, что девушки 1924- 1925 годов рождения свободны и могут ехать домой. Остальных взяли на фронт». В июле-месяце 1941 года Клавдия Ширяева поступила на работу в Дрязгинскую районную больницу (ныне село Октябрьское) и работала в отделении, которое готовили под госпиталь: мыли, красили, готовили кровати. Условия жизни и работы, как говорит Клавдия Андреевна, были близки к фронтовым. Дисциплина была военная. Работать было очень трудно. Брюшной, сыпной тиф, дизентерия буквально косили людей. Морг был тут же, в подвале. И медсестры с санитарками на одеялах выносили туда умерших. Было очень много больных туберкулезом. По возможности всем оказывали помощь. Если нужно было, то оперировали. Электрического света не было, работали при керосиновой лампе или «коптушке» - ветошь, пропитанная соляркой. Клавдия Андреевна, как и все медсестры, выполняла любую работу, не считаясь со временем. Зарплату получала 325 рублей. Для сравнения: стакан соли в войну стоил 100 рублей, буханка хлеба – 50-60 рублей. На всю больницу был один врач - Нина Сергеевна Козьменко (в документах указывалась как Казьмина, Казмина – А.К. ). И если медсестры работали по сменам, то врачу приходилось не знать отдыха совсем. Нина Сер- геевна и стала наставницей для молоденькой Клавдии и в отношении к делу, и в медицинской практике. С ней