Китаев А.С., Очарованье зрелости, т. 2

Усманское отделение ЛОКО Глава 3. СТАРТ ДАЕТ УПУ-ПЕДКОЛЛЕДЖ 213 я совершенно спокойно удалился в свою комнату. Одной кровати вместе с ее владельцем недоставало. Ловкие и сильные ребята бесшумно затащили спящего Славика в комнату к девчонкам и поставили кровать под большущим фикусом. Тяжелые бархатные шторы на втором этаже выполняли функцию дверей, поэтому девчонки тоже ничего не услышали. Мы долго не могли уснуть, все хихикали да переговаривались! Утро началось с того, что на втором этаже послышались громкие крики, какой-то грохот и дикий вопль Маргариты Львовны. В комнату влетел перепуганный Славик в одних плавках с синяком на лбу! - Кто? Кто это сделал?! - кричал он. - Меня теперь из-за вас из общаги выгонят! Следом за Славиком вкатилась разъяренная Маргарита Львовна. Мгновенно наступила мертвая тишина. У меня сердце ушло в пятки, когда оба направились к моей кровати. Все бы ничего, да только в руках у нее был черенок от лопаты, которым на ночь входную дверь подпирали. Но огрела она не меня, а Кольку Подлесных. Каким-то образом она все же усекла, когда он стоял на «атасе», и решила, что я здесь ни при чем. В выражениях Маргарита Львовна не стеснялась, путая украинский и русский, откровенно матерясь, она гоняла перепуганного Кольку по всем кроватям. - Маргарита Львовна! Не шуми! Если об этом узнает Дмитрий Тихонович (это наш директор), он тебя же в первую очередь выгонит! Давай это дело замнем по-хорошему! Обещаю, что больше такого не будет, - остановил разбушевавшуюся комендантшу недавно демобилизованный из армии Алешка Елисеев. - Ну-ка, давайте назад кровать несите, пока дежурный преподаватель не пришел, мать вашу! - войдя в ситуацию и немного успокоившись, произнесла Маргарита Львовна... А Славик потом рассказывал: - Открываю глаза, а надо мной - листья зеленые. Я, конечно, думал, что сплю, а когда приподнялся, увидел девок в нижнем белье, а некоторые совсем нагишом, решил - точно сплю, такого ведь не бывает. Но тут одна из них тазиком алюминиевым меня по башке так шандарахнула, что в глазах потемнело! Да как начала визжать, а куда бежать, я и не знаю. Еле-еле сообразил, потому что Маргарита Львовна так зарычала, что я сразу догадался, где нахожусь! Слава богу, все обошлось. Начальство так и не узнало об этом инциденте, да и мы старались помалкивать. А вот Галя Горемыкина. Она приехала на учебу из города Грязи и была очень прилежной. Мы сидели с ней за одной партой года два, до одного очень интересного случая. Был перерыв между уроками. Мы гурьбой выкатились на улицу, чтобы насладиться теплым весенним солнышком и подышать свежим воздухом. Занятия у нас проводились по вузовской системе, и мы, конечно же, уставали. Около входа на полустертых каменных ступеньках толпились студенты и что-то внимательно рассматривали. Мы подошли и увидели, что из расщелины между каменными плитами выползла змея и, видно, решила погреться на солнышке. - Это гадюка! Бей ее! - кричал один из собравшихся, и уже приготовил было палку, чтобы разделаться с опасной находкой. Присмот ревшись , я определил , что э то обыкновенный уж. Он совершенно безвредный и, конечно же, не ядовитый. Прозвенел звонок. Боясь оставить невинного ужа на растерзание жаждущих «крови и зрелищ» первокурсников, я взял его под изумленные возгласы толпы и сунул под рубаху. Уж был холодный и скользкий, но вел себя смирно. Может, почуял, что я его спас от верной гибели, и прижух. Между тем, преподаватель с воодушевлением рассказывал нам о том, как Менделеев увидел во сне свою знаменитую таблицу и, проснувшись, тотчас перенес ее на бумагу, и теперь по ней обучается весь просвещенный мир... Вдруг моя соседка как-то неестественно охнула и, побледнев, упала в обморок. Оказалось, что, пока я старательно вел конспект, уж высунул голову из-под моей рубахи и с любопытством озирался вокруг. В этот момент его и увидела Горемыкина Галя. Потом было бурное комсомольское собрание, на котором меня исключили из училища сроком на неделю, публичное извинение в актовом зале за такой вот проступок. Правда, Юлька комсорг меня очень рьяно защищала. Я же благородно поступил. Пусть и гада ползучего, но я же его спас из-за любви к животному миру! После этого случая меня пересадили на заднюю парту, где я в гордом одиночестве слушал курс лекций по педагогике и психологии до конца учебного семестра. А вот мы на привале после изнурительного маршрута. Этот двухнедельный поход запомнился мне надолго. Особенно тот момент, когда мы волокли на спинах потерявших последние силы наших девчонок, чтобы вовремя оказаться в назначенной точке. Комары не щадили никого! И только дым от костра немного отбивал аппетит жадных до крови злобных насекомых. Зато, когда мы выходили на открытую местность, где их не было, по-настоящему ощущали рай небесный! А в одном гостеприимном селе мы устроили концерт. Благо артистов у нас хватало! После чего председатель колхоза «Красное Знамя» распорядился, чтобы нас накормили. Это был настоящий праздник! Звонок по телефону прервал мои воспоминания. Надо было срочно куда-то идти, кого-то искать, с кем-то о чем- то договариваться. Еще раз, мельком взглянув на свой старенький фотоальбом, я вдруг ощутил себя тем самым юношей, в кругу своих сверстников и поймал себя на странной мысли: разве мог я тогда подумать о том, что когда-то этот юноша напишет об этом книгу. А строчки из песни не покидали меня: «Как молоды мы были, как верили в себя!..» П. Кузовлев. В кн.: Павел Кузовлев «Влюбленный август».