Китаев А.С., Очарованье, т. 1

Усманское отделение ЛОКО Глава 1. ОЧАРОВАНЬЕ ЗРЕЛОСТИ 30 сорока, подпитой (от него несло самогонным перегаром), глаза осоловелые, нижняя губа отвисла, как у старой лошади, обнажив желтые, прокуренные зубы. Мы договорились, что собрание проведем вечером в местной школе и запишем в колхоз последних крестьян. Мне он дал с десяток заготовленных заявлений, куда надо было только вписать фамилию, имя, отчество и поставить роспись вступавшего... Вечером оповещенные крестьяне собирались медленно, в основном, пришли женщины. Мужики, собравшись в кружок, сидели на корточках у задней стенки класса и курили самосад. Линейная лампа от духоты и дыма стала меркнуть, а в колхоз, несмотря на все наши уговоры, никто из пришедших не хотел вступать. Председатель собрания заранее поставил у дверей трех членов партячейки и строго-настрого приказал никого не выпускать до тех пор, пока не запишутся в колхоз. И вот к выходу стала пробираться женщина в распахнутом полушубке, потная, с пышной грудью. — В уборную хочу, — говорит она преградившим ей дорогу членам партячейки. — Сначала запишись в колхоз, потом выпустим. Началась возня. Хавронья — баба сильная, яростно боролась с партийцами. Присутствующие женщины подняли визг и крики: "Пустите Хавронью, бессовестные, не оправляться же ей здесь, при всех..." Вдруг в это время кто-то ударил палкой по лампе- "молнии", звякнуло разбитое стекло и стало темно. Я только почувствовал, что на стол, где мы сидели, стала надвигаться яростная толпа. Я "нырнул' под стол и сел на перекладину и так вместе со столом доехал до стены. Затрещали выбитые рамы. Затопали по столу ноги, — люди выпрыгивали в разбитое окно. Потом все стихло. В класс, причитая, вошел старик-сторож: "Ах, нечистые силы, выбили рамы. Как теперь дети учиться будут?" Заметив меня, сказал: "А ты, малец, не уходи, а то тебя убить могут, разозлили народ-то. Полезай-ка на этот стол да спи до утра". От волнения я долго не мог заснуть, лежал, чутко прислушиваясь, не лезет ли кто в окно. Так незаметно и задремал. Чуть свет разбудил меня сторож, и я отправился обратно в Усмань. В райкоме доложил товарищу Гусеву о случившемся, и он отпустил меня в педтехникум. Так вот и закончилась моя командировка в Хомутовку по выполнению лозунга партии "О ликвидации кулачества как класса..." НЖ-2001-07-17-85 – Мне довелось начинать свою сознательную жизнь в годы коллективизации. Не забыть весны 1931 года. Я в то время - студент Усманского педагогического техникума, секретарь комсомольской ячейки. Меня в числе шестерых студентов вызывает к себе секретарь райкома комсомола Ладик. - Ваша ударная комбригада должна закончить коллективизациювДмитриевке, чтобывыполнить лозунг партии - ликвидировать кулака как класс. Бригадиром назначен товарищ Пастухов - рабочий с табачнойфабрики, — напутствовал секретарь. В Дмитриевке о с т а ва ло с ь т ри е д и н о л и ч н и к а . Самый упорный б ы л к р е п к и й середняк Петрак. Мы должны были "сломать" Петрака, т о г д а д р у г и е вступят в колхоз. В е ч е р . В здание сельсовета вызвали Петрака. В помещение вошел а т л е т и ч е с к о г о склада 50-летний м у ж ч и н а с т у р г е н е в с к о й ш е в е л ю р о й . Пастухов положил на край стола наган. - Пиши заявление в колхоз, Петрак, - пригрозил он. - Убери пушку. И без нее можно говорить, - спокойно отреагировал на слова Пастухова Петрак и добавил: - Я за свою землю воевал с Германией, в гражданскую тоже. Потом и кровью она мне досталась... - Если через час не принесешь заявление, завтра раскулачим, - оборвал его Пастухов. Через час Петрак принес заявление. Пастухов, не читая, положил его в карман. - Вот так, товарищи комсомольцы, надо ломать, — довольно произнес наш бригадир. Утром следующего дня мы пришли к дому Петрака забирать в колхоз лошадь, сельхозинвентарь и семена. Петрак встал на нашем пути: - Не дам ничего! Не пойду в колхоз! На шум- сбежались соседи. Пастухов достал из кармана заявление Петрака и протянул его мне: - Прочитай его громко, чтобы все слышали! "Прошу принять меня в колхоз, если захочу, а если не захочу, то не надо," - прочитал я во всеуслышание. - Вот вчера я хотел вступать, а сегодня не хочу, — заявляет Петрак. - По такому заявлению принимать в колхоз нельзя, — сказал я. Ни с чем вернулись мы в здание сельсовета. Пастухов сообщил обо всем по телефону в райком партии. Вечером того дня в актовом зале педтехникума собрался районный актив комсомола. Выступил первый секретарь райкома партии: Анатолий Ладик - секретарь Усманского РК ВЛКСМ, впоследствии репрессированный