Китаев А.С., На нижнебайгорских просторах, т. 1

64 Усманское краеведческое общество Глава 2. Наша малая Родина. в колхозе я был удостоен почетной грамоты правления и парткома колхоза имени Калинина. Зарплаты я получал не больше 40-45 рублей в месяц, но, с помощью лошади, я успевал заготовить корм для своей коровы на зиму, выкашивая обочины дорог и лесные полосы. Я любил поездки в поле в утренние часы, когда солнце заливает море колосящейся пшеницы, когда жаворонок в небе поет, заливается, в эти минуты я обычно распевал песни и радовался жизни, благо других свидетелей, кроме лошади не было. За время работы я сменил несколько лошадей, но с одной из них - Копейкой, связано вот какое воспоминание. У Копейки был достаточно рослый жеребенок. Он нередко находил себе пропитание и без матери, оставаясь где-нибудь на краю поля, где находил себе сочный корм. Так и случилось однажды вечером. Мы с Копейкой пересекли большое свекловичное поле, а жеребенок остался на другом его конце. На повозке его подогнать мне некогда было, я торопился, поэтому распряг кобылу, сел на нее верхом и поскакал за ее детенышем. Вскоре Копейка перешла в галоп, а потом неожиданно затормозила, упершись передними ногами в землю, одновременно нагнув голову. Естественно, по инерции я полетел вперед и шлепнулся на мягкую землю перед лошадью. Но, самое интересное, началось после этого. Приземлился я удачно, поэтому быстро оправился от испуга, вскочил на ноги и попытался поймать лошадь. Не тут-то было: Копейка отбежала и потом шагом пошла в сторону базы, я за ней, пытаясь ее опередить, однако лошадь понимала мои намерения, и всякий раз переходила на рысь, когда я пытался приблизиться. В таких бесплодных попытках мы преодолели километра четыре, пока вблизи села не увидели механизаторов, обрабатывавших посевы, они сразу поняли, что случилось, и помогли мне поймать лошадь. Я снова сел верхом, но уже с толстой палкой в руках, под угрозой которой Копейка быстро и без причуд домчала меня до повозки. Злость моя прошла, и мы мирно вернулись домой. Недавномне пришлось побывать в родныхместах, и мне вспомнилось, как однажды мы с другом, Ванькой Деминым, поймали несколько зайчат. В тот год в поле уродился богатырский горох, его плети достигали двух и более метров в длину, они невообразимо перепутались, и никакая техника не могла взять такую массу. И тогда в поле вышли люди с простыми косами. Прядь за прядью, сноп за снопом ложились в валки, но вот кто-то из косарей наткнулся на заячий выводок. Несмотря на перепутанность посева, зайчиха от людей сумела скрыться, но зайчата, а их было штук шесть, были пойманы. Мне было жалко зверушек, они жалобно верещали, и я отказался взять с собой одного из них. Но Ванька захотел вырастить зайчат, как крольчат, и взял их домой, но неволя зверькам не понравилась, и они все попросту умерли. После у Демина был такой удручающий вид, а у меня на душе тоже было пакостно. Я был самостоятельным человеком и любил бывать в гостях у родных. Иногда уходил в соседнюю Виноградовку, где жила семья моего дяди Ивана, погибшего на войне. А иногда еще дальше - в соседнее село Верхняя Байгора, или как мы тогда ее называли Чулково, наверное, потому, что это была наиболее распространенная там фамилия. В Чулково жила мамина троюродная сестра тетя Люба. У нее было двое детей: сын Иван, умерший в молодости от белокровия, и дочь Зина. Жили они бедно, но ко мне относились хорошо, чем могли, привечали. Однажды мы с мамой зачем-то поехали к ним в Чулково, и у их дома нас встречала огромная черная собака с белой грудью. Хотя она нас не могла покусать, т. к. мы были на телеге, но ее стремительное нападение и остервенелость, с какой она набросилась на нас, остались в моей памяти надолго, и я еще несколько лет просыпался ночью в поту, после того как видел во сне мечущегося на нас черного пса. Никогда не забыть мне и посещение моей тети Ени, и того вечера, когда в драке пробили голову ее сыну, моему двоюродному брату Ивану. У родственницы моей тети - ее золовки Нюры Закатаевой, была то ли свадьба, то ли гулянка молодежи. По деревенской традиции соседи сошлись посмотреть на веселящихся. Я же пришел к тете Ене с намерением у них ночевать и нашел я родных на той гулянке. Иван Иванович, тетя Еня и Анна Мы довольно долго смотрели, как веселится народ. Кажется, я стал дремать, и тетя Еня пошла домой, чтобы уложить меня спать. Пока она это делала, у Закатаевых возникла драка, в которой местные парни проломили Ивану голову. Моя тетя долго на меня была в обиде и говорила: «Если бы ты тогда не пришел, то я бы была на гульбе, и не допустила бы драки». Не знаю, смогла бы она предотвратить случившееся или нет, но я до сих пор чувствую себя виноватым. Я листаю семейный альбом, смотрю на редкие детские фотографии, вспоминаю эпизоды, на них запечатленные, и не могу представить себе свое детство в целом, но как дороги мне те моменты, которые помню или вижу. Под фото нашего родного дома две фотокарточки моего отца. Одна сделана была, когда отец был в госпитале, другая тоже с фронта. На первой папа похож на меня, а вторую разодрал на части мой первый сын Олег.