Китаев А.С., На нижнебайгорских просторах, т. 1

Усманское краеведческое общество 541 Глава 5. Твои люди, село! с его стороны. Приютить и жениться на дочери кулака — мироеда. Но обошлось... Видимо не стали воевать с несчастной... Тем не менее, я больше никогда в жизни не встречал людей с таким добрым сердцем и светящимися любовью и теплом глазами, как баба Поля. Общих детей у них не было, и она воспитала и вырастила тех троих, доставшихся ей в наследство от предшественницы. И все они её называли мамой. Она умерла в начале шестидесятых и я, тогда ещё малолетний пацан, когда мы с дядей ехали в Верхнюю Байгору за крестом и гробом, впервые, с большим недоумением смотрел на своего дядю Петю, с которым мы ещё были и друзьями, как тот плакал, не пряча слёз ... Второй дядя Семен Иванович жил с семьей через пару сотен метров. У него было четверо детей. Когда началась Великая Отечественная война его, чуть позже его сына Ивана, брата Семёна Ивановича, Петра, затем его сына Василия, моего отца, чуть позже моего брата Александра, дядю Изота, его сына Дмитрия, а также много-много односельчан забрали на фронт. А вот вернуться домой смогли далеко не все... Как рассказывала мама, остались в колхозе старые да малые, и вся нагрузка, все работы, легли на них. С весны и по глубокую осень она растила и убирала сахарную свеклу, а на зиму доверяли ей быть конюхом. Не взирая на войну, свекла, как по заказу, родилась рекордной по весу и высоте, и «сил никаких не было, чтоб её выдернуть». А к этому - дома ещё и малолетняя дочь, и думы о муже на войне. Мама не любила рассказывать про эти годы. Умерла дочь, не вернулся с войны муж, погиб брат Семён, его сын Иван пришёл раненым и контуженным, второй брат Пётр был демобилизован с простреленной ногой и не зарастающей раной в животе (так она его и свела в могилу), его сын Василий тоже вернулся с контузией. Да и по линии папы, как я уже говорил, что сам он закончил в о й н у и з - з а ранения, сын его погиб, а племянник пропал без вести... В общем, война собрала богатый урожай. К т о м у ж е п е р в ы е п о с л е в о е н н ы е годы, вследствие неурожаев был ужасный голод. Как рассказывал мой двоюродный брат Василий Изотович, люди умирали на ходу. Его отец в 1947 году, чтобы семья не умерла с голода, обменял свой каменный дом с надворными постройками и огородом за одиннадцать ведер картошки, а сам с пятью детьми переселился в маленькую саманную избушку, которую ему на скорую руку сложил мой папа. Кстати, как вспоминает Василий Изотович, (ему на начало войны было 8 лет), уже летом 1941 года, в село привозили много раненых и он со своими сверстниками ухаживал за ними. Покормить, напоить, вынести на носилках на улицу и там быть с ними — всё это делали они наряду с взрослыми. На мой вопрос: «Как они могли переносить раненых, ведь всё же тяжело?» он говорил, что «за каждую ручку носилок по одному, а то и по два человека брались». Тяжко, говорит, было, когда находил дождь, и нужно было всех их быстрее занести в помещение». Рассказал он и о том, как власть обошлась с дезертирами... Приехали военные, устроили облаву и «человек пятнадцать, а может и более», под конвоем повели в Хаву. А потом пришел из сельсовета посыльный и сообщил, чтоб забрали нашего родственника,- брата мамы его. Всех их довели до кургана и там расстреляли «без суда и следствия»... Вот такие были времена... Я его спросил ещё про тех уполномоченных, которые кулачили односельчан, в том числе, и его деда, где они воевали? Ответ был ожидаемым: «В Байгоре при различных должностях, в Хаве, в Усмани, кто где, но медали и ордена после войны носили постоянно и в первых рядах». В моих воспоминаниях всё моё детство сейчас кажется каким-то очень объёмным, солнечным и самым Мещеряков Василий Петрович - брат Александра Телегина Мещеряков Петр Иванович - дядя Александра Телегина