Китаев А.С., Документальное эхо войны

60 зовецка, в полосе наступления Второго Белорусского фронта. После скалистого и болотистого Заполярья мы с интересом смотрели на ровную и открытую местность. Вдали виднелись села с краснокирпичными костелами и лес. На запад, к фронту, нас повели походными колоннами, пешком. Февраль был мокрый. Вместо полушубков нам дали шинели, заменили и обувь. Шли в день по 40-50 км. Отдых — в населенных пунктах. Местных жителей почти не видели. После того, как прошли крупные города Бромберг и Торн (польские названия Быдгошь и Торунь), стали попадаться на пути фольварки — немецкие небольшие поместья. Многие из них хозяева побросали и ушли на Запад. Брошенные свинофермы оглашались голосами голодных животных. Нас вволю кормили свежим свиным мясом. К концу похода войска здорово устали. Прошли ведь всего около 300 километров. Были мозо- ли на ногах, но, удивительное дело, больных не было. Как-то раз к концу дня из села впереди нас послышалась музыка духового оркестра. Мы уже различали мотив «катюши», вальс «На сопках Маньчжурии». Потом пошли бравурные марши. Организм словно преобразился. Куда-то делась усталость, поднялось настроение, исчезла тяжесть в ногах. А когда входили в село, оркестр гря­ нул «Краковяк». Это была своего рода шутка. Известный национальный польский мотив всех развеселил. Через день полки дивизии заняли свое место в линии наступающего фронта. Общая задача была отсечь нацеленную во фланг фронту Жукова, наступающего на Берлин, большую группиров- ку противника. В основном она состояла из эсэсовских соединений. Наше направление — север, побережье Балтийского моря. Начались ожесточенные бои. Наша радиостанция была закреплена за штабом дивизии. Обслуживали ее два радиста первого класса. Работали круглосуточно, сменяя друг друга. Связь с полками велась только азбукойМорзе и только зашифрованными радиограммами. Как-то штаб расположился в небольшой сосновой роще. Кругом был песок. Радиостанция работала в глубоком окопе. Немцы вели интенсивный обстрел штаба. Орудийные снаряды рвались, поднимая тучи песчаной пыли. Иногда снаряд попадал в ствол дерева и осыпал нас множеством осколков. Появились убитые и раненые. А на один из наших полков противник обрушил огонь шестиствольных минометов. Немцы пытались создать что-то вроде наших «катюш», а получились такие крупнокалиберные минометы. Звук его залпа был похож на громкий скрип и голос ишака. Взрыв был ужасной силы. Как буд- то падал огромный металлический чемодан на металлическую же поверхность. Даже будучи в стороне, чувствовалось, что вот сейчас в животе оборвутся все внутренности. Немцы назвали его «ванюшей», т.е. соперником «катюши». Это название прилипло к нему и у нас. Были у нас и «андрюши» — крупнокалиберные реактивные снаряды. Ожесточенное сражение произошло за г.Нойштадт. Немцы сильно укрепились и несколько раз контратаковали. Обстрел штаба был сильнейшим. Штабной блиндаж был просторным и с очень прочным перекрытием. Радиостанция расположилась около выхода, чтобы удобнее было выбросить вверх антенну и там закрепить ее. Как-то под утро меня сменил напарник, и я пошел отдыхать. В углу, напротив выхода, была набросана солома. Там уже спали пятеро, кто откуда. Мое место у стенки было занято ординарцем начальника штаба. Мой вещмешок он передвинул на второе место. Здесь я и улегся. Голова гудела от морзянки, и я уснул мгновенно. Спал так крепко, что ничего не слышал. Сквозь сон почувствовал, что на меня что-то навали- лось тяжелое. С трудом я освободился, встал и увидел, что руки мои в крови, а в блиндаже легкий дым и резкий запах от разрыва. Оказалось, что во входе разорвался снаряд. В это время там сто- яли и разговаривали дивизионный инженер и два разведчика. Их всех посекло осколками, а тело инженера бросило на меня. Из шести спавших на соломе живым и невредимым остался я один. Два человека определили мою судьбу, тот, кто лег на мое место, и тот, кто заслонил меня сво- им телом от взрыва. Меня вывели на воздух. Сильно тошнило. Запах близкой человеческой крови и потом несколько дней отворачивал от еды. Старший сержант — помкомвзвода, человек уже в возрасте, сказал: «Ну, Вася, тебе здорово повезло. Значит, жить будешь долго». А в трех метрах от нас в ряд лежали вынесенные тела восьмерых убитых.