Китаев А.С., Документальное эхо войны

190 балками. Бой за эту деревню был ожесточенным: нашим пришлось семь раз отступать и семь раз вновь овладевать позициями. Деревню Свиридово враг бомбил весь день, но на другой день немцы начали отступать. Часть Марусина двигалась вместе с фронтом за ними. Прошли Старый и Новый Орлик, а потом вышли к Днепру. Во время наступления Сергея в четвертый раз легко ранило при бомбежке. Он лежал в медсанбате, но долго там отдыхать не давали: можешь двигаться, догоняй часть. Догнал солдат своих перед форсированием Днепра, которое осуществили ночью, а утром часть Сергея попала под авиаудар: обрывистый правый берег Днепра многих наших похоронил живьем. Первой осуществила разведку наших позиций итальянская бронированная машина — «рама», не боявшаяся даже снарядов. За ней пришли бомбардировщики — «фоке-вульфы». Отбомбились. За ними «юнкерсы» налетели и то, что было переправлено — многое, и многих погубили. Прямо перед позициями наших минометчиков в три яруса шли улицы селения Бородаевка. Третий ярус враг не бомбил, как, оказалось, там был их наблюдатель с передатчиком, которого вскоре разоблачили наши. Сергея здесь контузило, как и многих других, в том числе командира батареи старшего лейтенанта Синякова. Всех их переправили к вечеру на другой берег и отправили в тыл в госпиталь. Но Сергей там долго не выдержал и, несмотря на глухоту и идущую из уха кровь, в нательном белье и халате с прибывшими за рациями из его дивизиона солдатами уехал в свою часть. Пришел к старшине и сказал, что держать трубку он пока не может, но готов делать любую другую работу. Постепенно на левое ухо стал слышать, и вновь Сергей стал обеспечивать связью свое подраз- деление. Свою первую медаль «За отвагу» он получил на Днепре после контузии, а за что — там не объясняли, так как люди не думали о себе, а думали, как лучше сделать порученное дело, ибо каждый прожитый на войне день был подвигом. Вскоре подкралась осень, начались дожди, авиация врага ослабила удары и наши пошли опять вперед. Пройдя довольно большое расстояние, вышли к Кировограду. Там тоже был наш прорыв. Но к этому времени так развезло дороги, что даже наши легкие машины не проходили. Советским солдатам пришлось таскать на себе снаряды и мины за восемь километров. Сосредоточив силы, наши ударили так, что немцы побросали застрявшие на дорогах сотни грузовиков с вооружением и снабжением, и в беспорядке отступили. Весна 1944 года. Снова наступление, и снова матчасть солдаты вынуждены были нести на себе, ноги вязли, ботинки не выдерживали. Так дошли до Буга. Там частям дали немного отдо- хнуть, пополнили людьми и техникой, а затем уже форсировали реку и вступили в предгорье Карпат. На реке Осеред у села Думбровицы часть Марусина остановилась и окопалась. Здесь он вновь был контужен, лежал в медсанбате, а по выздоровлении перебросили вместе с частью для участия в Ясско-Кишиневской операции. Наши основательно готовили здесь новый удар по врагу, сосре- доточив на направлении удара свыше сотни орудий на километр и по двести снарядов и мин на каждое орудие или миномет. Здесь уже наши не окапывались как раньше. Но сломать предстояло восемь линий обороны. После соответствующей артподготовки по первой и второй линиям на- чалось наше наступление. От грохота орудий и взрывов в телефон нельзя было ничего услышать, но и без этого наступление развивалось успешно, сопротивления уже настоящего не было. Связисты тянули связь по третьей и четвертой линиям обороны противника, когда увидели многочисленных пленных, на которых было страшно смотреть. А к вечеру нашим объявили, что Румыния пала. Через несколько дней советские части уже воевали бок о бок с румынскими, по- вернувшими оружие против немцев. Свой первый орден он потерял, переправляясь вплавь через Тиссу, чтобы восстановить связь с наблюдательным пунктом, установленным на другом берегу реки на местной церквушке. С мачты, установленной на этой церкви, провод был переброшен на другой берег реки, где остановилась наша артиллерия, но был каким-то образом поврежден. Вот его-то Марусину и поручили вос- становить. Река была в этом месте широкая и быстрая, к тому же вся ее гладь простреливалась