2004 год в истории Липецкого края

1 ФЕВРАЛЯ ЗАМЯТИН Е.И. к 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ "...ВО ИМЯ ВЕЧНО ЖИВОГО ЗАВТРА" Творчество всемирно известною писателя Е. И. За­ мятина волнует умы многих современных исследовате­ лей и читателей. Он из числа тех .художников, чьи обра­ зы до конца раскрываются в будущем, и будущее само подсказывает гцчь к их пониманию. Очень M H O i 'o e в жизни писателя связано с Петер­ бургом, с цивилизованным по-европейски миром. Еуд)’- чи сзудентом Пегербургского политехнического инсти- lyra, он находился в самой п'ще революционных собы­ тий 1905 года; став морским инженером, не раз работал за границей; вынужденный покинуть родину, но не oi- казавшийся от советского гражданства, последние годы жил в Париже. Но обратимся к началу: в большую литерадуру "ев­ ропеец" Евтений Замгтшн вошел как автор повести "Уезд­ ное", в которой обрели свой голос образы, рожденные и осознанные в самой глубине цровинциа;1ьной России. "Замятин - из Лебедяни, Тамбовскшг, чего руссе, и стихтш его слов отборно русская. Прозвище: "англича­ нин". Как будто он и сам поверил - а ;это тоже очень русское... и никакое это не английское, а просто под инженерную гребенку, а разойдется - смотрите: лебедян­ ский молодец с пробором!" - так воспринимал своего собрата но перу А. Ремизов. Е. И. Замятин родился в 1884 году в Лебе.дяни, в 1893-1896 годах учился в местной прогимназии, а затем в Воронежской гимназии. Со сду'денческих лет вплоть до вынужденной эмиграции в 1931 году писатель часто наведыва.дся в город своего детства и не прерывал связи с родными. Какое же наследство воспринял Евгений Замятин от сокровенной своей родины? Отец писателя, Иван Дмитриевич Замятин, священ­ ник церкви Покрова Вогородицы, бььд женат на Марии Адексан.дровне Платоновой "со в.зтггием", г. е. унасле­ довал месю священника в том приходе, где до :эгого окорм- .дял мо.дящихся его тесть отец Александр, ставящийся как благочестием, так и широкой эрудицией. Отец Иоанн вел уроки закона Божия в лебе;дянской прогимназии, где \чился его сын. Мать писателя, Мария Александровна, по.тхчившая как православное, так и еветское воспитание, любила классическх'ю музыку, обучала музыкальному искусству и своих детей - Евгения и Адекеандру. "Рос иод роялем", - слова писателя из автобиографии 1923 года. Мать много читала, бьша прекрасной рассказчицей. "Года в четыре уже читал. Детство - почти без товари­ щей; товарищи - книги", - вспоминхт Замятин. Одновременно с : у г и м матушка Мария была глубоко религиозным человеком. Посещала она монастыри в Лебедяни, в селе Троекурово (ныне Лебе;тянский район Липецкой обл.), совершала паломничество к святым ме­ стам в Задонск, Воронеж, Саровсюто пустынь, и брала с собою детей. Странники, богомо.дки всегда наполняли их дом в Покровской оюбоде. В их разговоры всдушнва;1ся и Ев­ гений. Он .хорошо знал чин церковной службы, жития святых, легенды и еказания, передаваемые православным людом из 'юколення в поколение. Все :это годы спустя органично вошло в тьтоть замя- тинской прозы. Сам писатель не раз анализировал то, как реальные впечатления прошлого и настоящего вплетались в худо­ жественную ткань его произведений. В 1930 году он встктминал: "Из бесцветного, ежедневного Петербурга (;тто бьш еще Петербург) - я поехал как-то в Тамбовскую губернию, в гу'стую, черноземную Лебедянь, на ту' самую, заросшу'ю просвирником улицу', где я когда-то бегал гим- назистом. Неделю спустя я уже возвращался - через Мос­ кву, по ПавелецгчОЙ дороге. На какой-то маленьгсой стан­ ции, недалеко от Москвьг, я просну'.дся, поднял штору. Перед самьгм окном - как вставленная в рамку - медлен­ но ггрогитьига физиономшг станционного жандарма: низ­ ко нахлобученньггт лоб, медвежьи глазки, страгггньге че- тьгре.хугольньге челюсти. Я усггел прочитать название станции Барьгбино. Так родился Анфим Барьгба ьт по­ весть "Уездное". А прообразом Чеботарихи, еще одной героини "Уез­ дного", стала по воле случая лебедтгнекая тетка М. М. Пришвина, нагиег'о земляка. Для Захштина "самая изначальная" Русь - это "все черноземнгле Ельцьг, Лебедяни", :это "золотая жаргсая рожь", .это крестьг руссгсих ттергсвей, "узорчатые от зуб­ цов" стены монастьгрей. Сокровенное бьгтие русской провинции непримет­ но и навсегда врастато в художественное сознание бу- ду'щег о писагеггя во времена его лебедянского детства. В его рассказе "Знамение" есть оггисание русского г'ородка, - картина сказочная и реатьнагг одновременно, бу'дто увиденная в детстве и ггреобразованная ггамятью: "Озеро - глубокое, голу'бое. И у самой водьг, на мху изумру'дном, бельгй - киггенный город, зубцьг и багггни, и золотьге крестьг, а в воде опрогсинулся друтой сказочньгй городок, бело-золотой на изу'мрудном ггодносе. Лари- вонова пу'стьгнь. Поет колокол в сказочном городке, ко­ локол медлите.тьный, негулкий, г.лубогсий, гу'дит в зеле­ ной глу'би". Одним из прообразов "Ларивоновой пустьгни" яв- .тяется монастьгрь, основаннг.гй в 1853 году в с. Троеку­ рово старгтем И.тларионом, местночтимьгм святьгм. Пожар, елу'чившийся в 1871 году рядом с обителью, которьгй стал ключевьгм собьгтием в зашгтинском рас­ сказе, упоминается и в "Жизнеогтисании Троекуровско- го затворника старца Ил.гариона". Все указьгвает на то, что в детстве Евгений Замтгтин,