Писатели Липецкого края (Новая антология. XXI век)

ЛАРИСА ШЕВЧЕНКО 93 Мама Оля уехала в деревню к родне, поэтому на поминки дед взял меня с собой. Комната была полна народу. Разговор вели неторопливый. Выпили по одной рюмке водки и стали по очереди вспоминать усопше­ го. Я напряженно вслушивалась в слова. Говорили по-разному: печально, зло, раздражённо, но все - тихо. Для меня эта встреча была как гром с ясного неба. Я никак не могла понять кто плохой, кто хороший. А глав­ ное, кто виноват? Я не хотела верить в то, что взрослый мир много хуже детского, что он слишком жестокий, а взрослая боль тяжелее, потому что там часто умирают... Из-за стола встал дядя Вадим: высокий красивый молодой офицер. На­ лил он себе рюмку водки и заговорил: - Как-то случилось мне играть в соседнем дворе в футбол. Наверное, сильнее, чем надо, ударил по мячу, и он влетел в окно. Я не убежал, а только подумал: «Сам виноват. Бабушке не скажу. Заплачу за стекло из своих денег, которые целый год копил». Из дома выскочил мужчина, оглядел притихших ребят и меня, виновато опустившего голову, швыр­ нул мяч мне под ноги и бросил в лицо жёстко: «Безотцовш;ина!» Я по­ холодел. Как ножом полоснуло горькое слово. «Зачем он так? - подумал тогда. - Заслужил, - отстегай меня крапивой!» А он ударил в сердце. И произнёс это слово с презрением, будто я нечисть какая-то. Всколыхну­ лась во мне откуда-то из глубины боль, не осознаваемая дотоле, обида за себя, за бабушку, - ни в чём не повинных, за отца, погибшего за нас и за того, кто так зло и гадко тронул мою душу. Это слово всё пере­ вернуло во мне. Я почувствовал себя несчастным, обделённым. Начал думать о жизни иначе: горше, с оглядкой. Мне стало казаться, что это слово выжжено у меня на лбу. Но бабушка Мила сумела успокоить меня своим теплом. Хотя и сейчас, когда слышу - «безотцовш;ина» - ш;емит сердце, туманит голову та, детская, обида. О том, что отец был репрес­ сирован, узнал только на похоронах дяди Георгия. Я благодарен людям нашего двора за то, что они ни разу не попрекнули меня отцом ни в сердцах, ни в обиде. Сберегли они моё детство от метаний в неизвест­ ности, от жутких страданий из-за несправедливости. Не было у меня глухой обиды на страну, на людей. Я знал - отец погиб на войне, он ге­ рой. Я верховодил ребятами нашего большого двора, был нормальным мальчишкой, верным другом. Мое голоштанное детство было овеяно романтикой подвигов отца, верой в прекрасное будуш;ее. Оно было на­ полнено любовью к друзьям, к окружавшим меня взрослым людям и к моей бабушке Миле. Он прижал к себе одной рукой худенькую седую старушку и выпил залпом: «За твое здоровье, родная». Потом все пошли на кладбиш;е и, опустив головы, долго молчали у мо­ гилы. Во мне нарастало волнение, боль за хороших людей. Не заметила, как зашептала: