Писатели Липецкого края (Новая антология. XXI век)

ПИСАТЕЛИ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ | НОВАЯ АНТОЛОГИЯ. XXI ВЕК 18 стать цепляться за старое и отжившее. Мы уверенно входим в цивилизо­ ванное сообщество. Будем учиться у Запада демократии, как жить пра­ вильно, а не быть дикарями. Не хотелось Петру больше на эту тему спорить, состояние вялое, пар­ шивое, и ещё тут молодой генерал со своим новым мышлением. Но смол­ чать Пётр не мог: - Ладно, Сергей, не будем. Время покажет, правильно ли мы жили, и кто на обочине истории все эти годы находился - мы или твой хвалёный Запад. Вас, военных, захвалили при советской власти да закормили, а новорусским вы с вашим новым мышлением до лампочки. Их армия - на Западе находится, и при случае, когда они окончательно проиграют, от голодного, бунтующего народа, русского их защитит та армия. А вас она распустит по домам подыхать в одиночку, без пенсии, без права на жизнь. - Это мы ещё посмотрим, - не согласился Сергей. - Пусть они только попробуют нас разоружить. Мы ещё зубы свои покажем, а те, кто нас тро­ нет, узнают тогда - чего стоят русские офицеры. - Чего они стоят - уже видно на улицах Москвы, когда армия позволя­ ет народ избивать и сама в этом участие принимает. - Я бы не сказал, что солдаты из дивизии имени Дзержинского - это наша армия. - А чья же, американская или африканская? - Посмотрим - чья, но знаю точно, что моих солдат там нет, и не бу­ дет, мы не каратели, мы за справедливость. - Правильно: мы вас не трогаем, вы нас не трогайте, политика - гряз­ ное дело, и, мол, разбирайтесь сами, как пауки в банке. - Совершенно верно, для нас главное - безопасность границ и внеш­ ний враг, а внутри страны разбирайтесь уж как-нибудь сами. Будет угро­ за разрушения России - вот тогда посмотрим. - Боюсь, что когда страну добьют, то уже и вас не будет, и некуда и некому будет смотреть по сторонам, - заметил с сожалением Пётр, убе­ дившись, что разговор с генералом ведёт в какую-то пустоту и ничего хо­ рошего не даёт для его души. Кроме тревоги за тех, кто продолжает, как и Людмила Ивановна, ходить на митинги и волноваться за своё будущее и судьбу всей страны. Понял и генерал, что говорить-то не о чем, всё и так понятно, но он считал, что совесть его чиста, и никому, и ни за что он не должен, а жизнь она одна и надо её прожить умеючи, чтобы было о чём вспомнить в последние минуты, перед тем как оттащат на кладбище. Два человека задумались о смерти в этот октябрьский день чуть ли не в центре Москвы, в многоэтажном доме, в ухоженной генеральской квартире. Но думы были разные, хотя и выросли люди в одной стране, и оказались одинаково в другой стране после её разгрома в 91-м году.