Писатели Липецкого края (Новая антология. XXI век)

ТАТЬЯНА СКРУНДЗЬ 191 ФОНАРИ Храм души - берлога медвежья: Взалежах, в закромах - Вино, сыр и даже свежая Медовая пахлава. Керосинка, горшочки глиняные. Букетики сухотрав. И прабабушкины старинные Библия да устав. А в миру перспектива мутная. Точно туман везде. Плясунья-змея распутная Извивается на шесте. Время порно и место лобное Распахнули объятия. Поколение мимолётное Охмурила апатия. И зеваки гундосят и пялятся. Бессознательные пузыри... А во тьме, во тьме зажигаются Фонари. Любви звонари. Всё пройдёт, пройдёт и это. Потому что было там. Где невольником отпето И переродилось в спам. Кто-то вынужден зачем-то Чем-то быть порабощён. Но однажды станет бетой Альфа. В общем-то, прощён. И не в том причинность будней. Что кому-то невдомёк. Просто чем сиюминутней. Тем отчетливей намёк На безхозность, безучастность. Бесполезность прочих без... Но и это только частность. Все пройдёт, Христос воскрес. ПАСТЕРНАКУ Собственную жизнь переживая. Не забудь, младенец, ты не вечен Вмире, что от края и до края Фарисейским почерком размечен. В этом мире спутаны все тропы. Каждый вдох исполнен миражами. Жизнь прожить - прокладывать свой опыт Сквозь забвенье детскими шагами. Но за краем, глянь, колышет ветром Волны хлеба - спелая пшеница, И твоей бессмертности ответом Улыбаются апостольские лица. ВЕСНА Чёрно-белый в бело-чёрном Март глядит из-подо льда. Вечный старый мудрый ворон «Неуегтоге» шифрует в скорбном Вое северного ветра Над поверхностью пруда. Камыши скрипят, страдальцы. Февралем истощены. Сонным рыбам рыбьи старцы Наказуют оставаться Вглубине, лишённой света. Верным жизни до весны... Друг мой, старый мудрый ворон. Ветры не перекричать. Север обернётся скоро Югом. Разве разговором Мрачным ты не сыт по горло Вчас, когда пора встречать Воскресенье? Утром ранним. На рассвете, на заре. Треснет лёд смертельных ран, и Бездна вод, родник желанный. Сдержанный тобою гордо. Преисполнится во мне.