Писатели Липецкого края (Новая антология. XXI век)

ПИСАТЕЛИ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ | НОВАЯ АНТОЛОГИЯ. XXI ВЕК 114 речь касалась не его. На работе он никогда не воодушевлялся на всякие благотворительные поступки. Впервые Николай Николаевич радовался радостью другого человека. Он заставлял её много раз примерять эти милые вещицы, и каждый раз громко восторгался. Одежда не вмещала в себя столько оттенков цвета, сколько содержалось в наслаждениях, даримых ею. Она сидела у него на коленях, в одной белой юбочке, и стыдливо прикрывала тонкими руками свою маленькую грудь. Несколько ловких движений, и насаженная ба­ бочка отчаянно дёргалась, пытаясь слететь с колен, но было поздно. За­ рыв своё лицо в её душистых волосах, обхватив руками её шелковистые бёдра, он взлетал вместе с ней к богам, открывая невиданные границы других миров. С новой силой проникал в неё, забирал с собой, дрожащи­ ми ноздрями впитывая её оглушительный запах. Громко крича, с трудом высвобождался от пронзительно-сладких оков её чрева, - но через час, его снова манило её безвольно раскинутое тело... Любое прикосновение: проходила ли она близко, случайно касалась его плеча или руки - мгновенно наполняло его любовным трепетом юноши. Возрождённый поэт, он снова писал - строчки били ключом, как весё­ лые дети. Он начинал жить заново. Елена была его запоздалой звездой, живой и лучистой. До встречи с ней он ощущал себя ужасно старым и даже безразличным к самой жизни, ему казалось, что она текла мимо и не имела к нему ни малейшего отношения. Как всё переменилось! По утрам он, словно одержимый, смотрел на себя в зеркало и не узнавал: лихорадочно-жадные глаза, насыщенные вожделением, спёкшийся рот и замысловатые кудри. Готовый лопнуть от передозировки чувств, он отважился на немыслимый поступок: от­ правился куда-то ночью, где его тело покрыли цветными татуировками. Всё перепуталось: боль вызывала эйфорию, нежность - страх. Он шёл в спальню и, расслабляясь, любовался прекрасной дичью - отныне он не ведал такого понятия, как стыд и отчаяние. «И хорошо, что она спит. Спи моё дитя, рабыня всех моих фантазий! Я крепко держу тебя в своих руках - тебе никогда не вырваться. Я буду тебе властным отцом и страстным любовником, демоном, палачом и ангелом - тебе никогда не будет скучно. Да и куда тебе лететь - ты не выживешь, если покинешь меня»... При этих мыслях он неожиданно ощутил нечеловеческую боль. Дрожь пронзила всё его существо, а ноги свело. Он присел около кровати, ут­ кнулся в густые волосы тёмного мыска и с трудом удержал подступив­ шие рыдания. Этого никогда не случится, никогда. Он заметёт все следы, если надо - даст ей новое имя, новое лицо. Она никогда, никогда не вспомнит город, в котором родилась, имя своё и образ матери.