Писатели Липецкого края (Антология. XX век)

ПИСАТЕЛИ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ | АНТОЛОГИЯ XXI ВЕК 208 ВОЛОЧИЛСЯ. Ответственность за собой большую чует, веревку не бросил, а может, соображения не хватило. Так на животе к дому Кольку теленок и приволок. А Настасья домой вернулась - господи боже! - у Кольки на животе кожа слезла. В горячке еще держался, только хныкал, а ночью - правду говорят, всякая боль к ночи сильнее - заголосил взахлеб, аж мурашки по телу. Настасья и сама готова в голос припуститься, да соображения хватило маслом сливочным ссадины помазать, он и приумолк, точно раз­ мяк, а потом спокойно засопел под материнской подмышкой. Вот как оно получается, жизнь какой урок преподносит. Настасья осе­ нью корову продать надумала - не бабье дело корову держать, на нее, круторогую, сена и соломы не напасешься, да после этого случая мысль в другую колею направилась. Как же ее продавать, корову-то, коль она всей семьи кормилица и исцелительница. Уж лучше зубами на лугу сено рвать, чем на такое решиться. Вот поэтому и вскакивает Настасья ни свет ни заря: и завтрак для ребятишек сготовить, и на огороде повилику по­ дергать. Оно ведь как получается: там шинок, там шинок, а корове сена прибавляется. Зимой и рад бы сорвать, да где, а сейчас благодать - под каждым кустом сенокос, только руки да силу не жалей... Закипела на загнетке картошка в черном, закопченном чугунке, и На­ стасья свои тяжкие мысли откинула, проворно двинула рогачами, по­ том слила кипяток в деревянную лохань, а чугунок опять в печь, пусть подсушится картошка, станет рассыпчатой. Ребятишки за рассыпчатой в первую очередь тянутся, точно она медом намазана. Такая же картошка, а поди же! На память вдруг одна забавная история про картошку пришла, и Настасья заулыбалась, даже морщинки лучиками по лицу запрыгали. В деревне жил мужик с «чудинкой», Степан Огуречкин, мужичонка так себе, соплей перешибить можно, но большой любитель поесть. Однажды на наряде мужики исключительно для Степана (о его сла­ бости вся деревня знала) разговор завели о том, кто чего за завтраком откушивал да какие у них жены искусные повара. Особенно сильно рас­ пинался Гришка Шавыря, шалопай и выпивоха, но и язычок - как бритва. - Понимаешь, братва, сготовила сегодня на завтрак Марина мне мят­ ник - голова аж кругом пошла, что за объеденье, у кого рот большой... не завтрак, а конфетка, в душу сама катится. - И Гришка от удовольствия языком прицокивал, гладил живот, точно у него и в самом деле конфетка где-то там внутри сластит. Впрочем, живота у Гришки и не было, фигура - доска доской, про таких говорят, что они через живот спину чешут. Тем и обиднее для Степана показалось, что даже Гришки беспутного жена кушанья изысканные готовит, а вот для него, работяги извечного, у Вар­ вары только одно меню - щи да картошка. Видимо, сильно задело его все это, и Степан с колхозного двора молчком крутанулся, к дому на­ правился.