Писатели Липецкого края (Антология. XX век)

ПИСАТЕЛИ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ | АНТОЛОГИЯ XXI ВЕК 206 Первым делом вспомнила Настасья мужа Гаврилу. Сначала в вообра­ жении он встал во весь свой богатырский рост, подтянутый, в хромовых запыленных сапогах, гимнастерке, немного длинноватой, туго схвачен­ ной ремнем, затем, как в кино, возник крупный план, и перед глазами осталось только лицо, обветренное, с потрескавшимися губами, выгорев­ шими голубыми глазами, с белесыми бровями вразлет, с русыми волоса­ ми, чуть засеребрившимися на висках. Гаврила воевал второй год, на южном направлении, был уже и ранен, но, как писал, не очень серьезно, поэтому отпуск ему не дали, а прямо из госпиталя отправили на фронт. И хорошо, что попал опять в свою часть. Настасья каждое письмо прочитывала по нескольку раз, с длинны­ ми остановками, то соглашаясь с мужем, то, наоборот, возражая, словно Гаврила сидел рядом за столом. До мобилизации они прожили вместе десять лет, не сказать чтоб душа в душу, - на первых порах были и стычки с упреками, отчего потом дней по пять друг с другом не разговаривали, но до разрыва дело не доходило. Гаврила не мог себе представить дом без Настасьи, неутомимой хлопоту­ ньи, у которой в руках все горит, а Настасья сравнивала мужа с надежной стеной, за которой тихо и спокойно, а без которой стоять бы на юру не­ прикаянной, как былинке в поле... Гаврила работал охранником на железной дороге, ходил в черной шине­ ли с зелеными петлицами. Работа у него была посменная, и Настасья люби­ ла, когда утром Гаврила приходил со станции, а путь неближний - киломе­ тров семь наберется, устало снимал сапоги, садился к столу, шутил: - Давай, Настасья, завтрак, без корма ночь ночевал... Настасья водружала на стол ковригу деревенского хлеба с прижарен­ ным капустным листом, дымящуюся картошку, соленые огурцы, бутылку растительного масла и усаживалась на лавку напротив мужа. Гаврила ел молча, сосредоточенно, с аппетитом, и на душе у Настасьи становилось спокойно и радостно. Ей казалось, что главное в семейной жизни - на­ кормить мужа, услужить ему, и тогда все будет хорошо. Пришло это, на­ верное, от деревенских пересудов, которые ей приходилось слышать не раз, когда разваливалась семья. Собравшись на выгоне, бабы тараторили без умолку, и выходило, что какая-нибудь неудачница сама кругом вино­ вата. - Да как с ней, с Дарьей (Марьей или Антониной), жить, - говорили бабы, - когда она мужа в грош не ценит, даже завтрак ему приготовить не может, все швырком на стол подает. Еще любила Настасья чистоту в доме. Мужнины гимнастерки стирала со щелоком, не пугаясь, что кожу на руках разъест, полоскать отправ­ лялась на речку, колотила белье вальком, и этот перестук гулким эхом отзывался в прибрежных ольхах. А вечером, положив углей в утюг, вы­ скакивала на улицу, размахивала им, пока не начинал идти едкий, до