Писатели Липецкого края (Антология. XIX век)

АЛЕКСАНДР ЭРТЕЛЬ 233 И СЫТНО, а не спокойно у него в мыслях. Представляется ему - едут они с купцом по дороге, поле белое, небо белое; полозья визжат, вёшки по сторонам натыканы, а купец запахнул шубу, и из-за шубы бумажник у него оттопырился. Люди храп подымут, на дворе петухи закричат, в со­ боре к утрене ударят, а Ермил всё вертится с бока на бок. Прежде разъ­ елся он на хозяйских харчах: щеки отдулись, шея стала как у борова, кафтан, что захватил из дома, - не сходится: станет застёгивать - петли трещат. А тут дело подошло - отощал он от своих мыслей, из лица стал тёмный, глаза ввалились. Никак не одолеет своей жадности. А поглядит на купеческую жизнь - ещё больше разжигает его зависть. Утром встанет купец, обрядится, взденет лисью шубу и пойдёт к обедне. Домой воро­ тится - самовар у него на столе; пироги пшеничные, лепёшки сдобные. Жена разрядится, ковровый платок распустит по плечам, сидит, чаёк по­ пивает; щёки красные, сама рыхлая, толстая, так и разваливается, как малина. Наестся купец, напьётся, отвалится от стола и пойдёт в ряды на прогулку. Соберутся купцы в рядах, учнут шутки шутить, зазовут для по­ техи дурачка какого-нибудь, заставят его песни играть, плясать, - сами так и надрываются со смеху. Не то - в трактир пойдут чай пить, о торго­ вых своих делах толкуют. Придёт купец домой, - уж на столе и жареное и варёное. И гусятина каждый день, и щи с убоиной, и каша с маслом, и водка, и квас. После обеда ляжет купец с женой на пуховики и спит вплоть до вечера. Выспится - за ворота выйдет, орехи начнёт щёлкать. Кто не пройдёт мимо - поклон ему отдаст. Тем временем колесо идёт своим порядком. Мужики хлеб привозят; молодцы ссыпают, ругаются с мужиками, кули набивают. Ермил иголкой да суровыми нитками все себе руки намозолил. Ссыпка спешная, горя­ чая. Обозы чуть не каждый день купеческий хлеб в Москву отволакивают. IV И видит Ермил - всё колесо держится грамотой, чужими людьми да деньгами. Подумал, подумал он: «Дай, - говорит, - грамоте научусь, не обсевок я какой-нибудь на самом деле». И услыхал, что живёт в слободе такой человек, - обучает грамоте и счёту. Выбрал Ермил праздничное время, отпросился у хозяина будто к сапожнику за сапогами и пошёл в слободу. И долго искал того человека. Жил он у мужика на задворках; кругом избушки сугробы намело; окошки крохотные, в дверь пролезать - скрючиться надо. Вошёл Ермил в сенцы, обмёл сапоги, взялся за кольцо, и вдруг ему стало стыдно: как это такой большой малый и вздумал гра­ моте учиться; не засмеял бы его этот человек! Однако справился, виски пригладил, дёрнул за кольцо, вошёл. И ви­ дит - сидит на лавке немолодой человек, обряжен в чистую рубаху, из себя костлявый, сморщенный, сидит и в книжку смотрит.