Писатели Липецкого края (Антология. XIX век)

ПИСАТЕЛИ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ | АНТОЛОГИЯ XIX ВЕК 152 Так мощно дрыхнувшая степная глушь тревожно загрезила в это вре­ мя. С болезненным стоном она долго отмахивалась от чего-то, а между тем Петербург и Москва открыли в это время частый ружейный огонь, чтобы им окончательно разбудить глушь. Выстрелы, как говорится, по­ падали за дальностию редко, но метко. Юрий Милославский и Бусурман, Наблюдатели и Телескопы, барон Брамбеус и армия альманахов и сборников - всё это истратило не менее миллиона миллионов зарядов; но божье время, увидавши, что и цель да­ лека, что и стрелки плохи и оружие у них не дальнобитко, пододвинуло тогда иные батареи. Послышались голоса, созданные богом не быть гла- сами вопиющих в пустыне. Они заглушили собою щебетанье ружейной пальбы. От грома уст Пушкина и Гоголя, Лермонтова и Белинского сразу, без необходимых потяжек и зевоты, глушь встала на ноги и пошла. Я и много молодого, кроме меня, сидели тогда в таких толстых, таких мрачных стенах, что до нас чуть-чуть только доносился гром даже и этих четырёх артиллеристов. Свет от их выстрелов проникал к нам каким-то бледным, крайне болезненно действовавшим на наши глаза, которые так пригляделись к темноте нашего заключения. Многие из нас даже навсег­ да оглохли от этого грома и ослепли от этого блеска. Многие мучительно умерли, сожжённые и разбитые молниями какой-то другой, ни разу ими не слыханной и не виданной правды. Со мной лично ничего подобного не случилось; я даже, по физиче­ ской природе своей несокрушимый плебей, ощутил тогда в сердце моём какую-то мучительно восторгавшую радость; в мою голову ударил откуда-то летучий, но светлый луч убеждения, что мне неминуемо нуж­ но быть там... потому что там битва... и я пошёл... Никакие, даже самые толстые палки не выбили из меня этого реше­ ния, подсказанного мне всеубеждающим временем. III Мне было шестнадцать лет в то время, когда я, так сказать, взял одр свой и пошёл. История началась таким образом. Предпоследняя августовская ночь, ночь Ивана Купалы, царила над степным широким селом. В окна нашего с сестрой сиротского домишка назойливо лезли ароматы созревших плодов; ночная теплынь почти ви­ димыми волнами вливалась в комнату. Облетевши перед этим все ябло­ ни и груши, кусты смородины и кусты диких роз, которыми зачерпнул­ ся наш маленький палисадник, она налетала на наши головы какою-то странною тяжестью, которая обыкновенно заставляет человека так долго думать со склонённой на грудь головою. Впрочем, я отказываюсь поэтизировать прелести ивановской ночи, хотя те многообразные волшебные ужасы, которыми, по народному гово-