Писатели Липецкого края (Антология. XIX век)

ДМИТРИИ в и л и н с к и и 105 НОГИ обоих моих сетеров и всё их будто успокаивал шепотом. Куда тут было спать - я его окликнул. Гриша в один прыжок очутился у дверей моего кабинета... «Дядя, ты спишь?» - Скажи, пожалуйста, у вас гимназия сгорела, или ты с ума сошёл, что ни свет ни заря будоражишь людей? - оборвал я его. Гришутка мой стушевался... - Виноват, дядя, голубчик, виноват, ей-богу... прости... облава... Пись­ мо от князя, я думал, очень важно!.. Прости!.. - И он было бросился об­ нять меня... Но я «угрюмый принял вид» и распечатал письмо. В письме этом значилось: Его В-дию такому-то. «В имении Борках, Его Сиятельства князя М., в среду 23 августа сего года имеет быть большая облава на хищных зверей, а потому мне будет очень лестно, если вы, м. г., в видах общей пользы почтите её своим при­ сутствием». Подписано: главно-упр. им. гвардии ротм. Шведов. Это был официаль­ ный пригласительный билет, на оборотной стороне которого приятель мой Шведов писал карандашом: «Приезжай непременно во вторник на ночь - ничего выходящего из порядка обыкновенных вещей не обещаю, но вчера Григорий при мне подвыл, и волки отзывались два раза, сле­ довательно, можно рассчитывать и не на порожнюю. Захвати все свои ружья да тащи без обиняков всех своих знакомых. Кто не наткнётся на волка, может зашибить муху, а после облавы и пулечку растерзает... При­ вези непременно Гришу и Степана, иначе я прогоню тебя, милый, со дво­ ра - без них и облава не в облаву... Князя не будет». Последние два слова «князя не будет» так меня утешили, что я позволил Грише обнять себя, и он после мира такой поднял шум, что даже собаки залаяли... Спешу разъяснить мою радость. Князь М., в имении которого назначалась облава, был во всех отноше­ ниях милый человек: благороден, ласков, добр и обходителен со всеми без малейшей тени приторного чванства. Всякого он умел обласкать, и в его доме в его присутствии каждый делался своим человеком. Моло­ дой, образованный, с светлым взглядом на жизнь, покровитель всего, что только нуждается в благородном покровительстве, он вместе с тем был невольным отъявленным нарушителем всевозможных охотничьих пра­ вил: выстрелить в синицу в то время, когда на него может выйти зверь, закурить сигару перед носом напролом ломящегося волка или, соскучась стоянкой, запеть романс - всё было для него делом самой мизерной важ­ ности... Правда, охотник он был не из важных, да если и делал подобные казусы, то без малейшего желания насолить кому бы то ни было или выделиться из массы окружающих людей, а просто так, с ветру, но всё- таки, любя и уважая этого человека, я всегда искренне радовался, если что-нибудь мешало ему присутствовать на облаве. Так было и теперь.